— Гера, дурень! — досадливо ответил Ромашкин.
— Верно. Гера и дурень. То есть — я! — Осознание этого факта заставляло Омероса неиллюзорно гордиться, а за исполинской гордостью постепенно проступала великая злость. — Я! Я знаю главный секрет блистательных олимпийцев, чтоб им лететь в Тартар!
— Небось, так себе секрет? — без особого любопытства спросил Аполлон.
Омерос раскрыл было рот, потом буквально захлопнул его, затем на лице мудреца пронеслась целая вереница чувств и страстей от страха перед богами до «На слабо берёшь? Ха!»
Тайна рвалась наружу, это было ясно.
Приняв внутреннее решение, Омерос сделал шаг навстречу Ромашкину и торжественно изрёк:
— Хорошо, чужанин, я скажу!
XV
Из девушек студенток мы должны сделать
женщин-офицеров. Сначала вами займусь я,
а затем и другие офицеры нашей кафедры.
Неизвестный военрук.
Купец Тихон был допущен к пифии только через день. Ленке он был нужен, как козе кифара, но Эпиметей всё же настоял: «Пусть благовоспитанный и интересный мужчина скрасит часы выздоровления». Студентке удалось лишь отложить встречу с навязанным ей спутником на сутки. Отвертеться не смогла.
Пифия Афиногенова чувствовала, что полностью восстановилась. Более того, она значительно продвинулась в деле экстрасенсорики (Ленка обозначила свои опыты по бестелесному путешествию именно так): теперь она могла произвольно блуждать по Дельфам, концентрируя внимание на том или ином доме, человеке, дереве... Она как бы просачивалась в землю и своеобразными светящимися токами устремлялась туда, куда захочется. Притормозив движение, Ленка получала ясную картинку места и объектов. Удивительное переживание, которое невозможно описать нормальным языком.
Пару раз студентка устремлялась на восток — искать Аполлона. Однако быстро уставала и, потеряв концентрацию, оказывалась снова в храме, лежащей в постели.
Девушка помнила своё первое спонтанное путешествие, и верила: она снова сможет дотянуться до Ромашкина, как тогда, когда ему стало больно, но намеревалась найти его без помощи усилителей вроде смертельной опасности.
Помимо прочего, Ленка в один прекрасный миг почувствовала, что, несмотря на боль и кровь, которые, как она знала наверняка, сопутствовали Аполлону на всём его здешнем пути, он пока вне серьёзной опасности, и это хорошая новость. Правда, с помощью дара предвидения открылась и вторая, как всегда, плохая новость — настоящая опасность ждёт Ромашкина впереди, и мало не покажется.
Блуждая в полудрёме по странным лабиринтам, студентка Афиногенова то ли грезила, то ли предвидела странное. Наверняка россказни гостьи-убийцы повлияли на Ленкин дух, и она отчётливо почуяла в этих странных лабиринтах источник опасности. Где-то в центре всего будто бы разрасталась и набирала мощь чёрная дыра. Пифия шла полупрозрачными ногами по тёмным коридорам, и чувствовала, как её пронизывает, не замечая, ветер. Ветер всё время стремился в одном направлении, звал с собой, но здешняя суть девушки была недоступна навязчивому сквозняку.
Тем не менее, она хотела знать, что же находится там, в центре, хотя предчувствия были самыми неутешительными. Одновременно в студентке крепла уверенность: только встреча с этой пугающей силой могла открыть дорогу домой, но главный бой чёрной бездне надо дать исключительно в паре с бравым воином Аполлоном Ромашкиным.
Она несколько раз встречала его в лабиринте. Чаще он сидел, привалившись к стене, и трогал свою разбитую голову. Голова была вся залита кровью, лицо выражало немалые муки, и Ленка была бы рада помочь, но Полька в упор её не видел, а бесплотные её руки попросту проходили сквозь парня.
В другой раз к Ромашкину льнула какая-то сисястая лахудра, притом голая, а он весь такой одеревеневший даже не отодвинулся! Афиногеновой категорически не понравилась эта сценка, но она снова не могла ничего изменить, потому что оставалась как бы в другом измерении.
Через какое-то время Ленка неожиданно выбрела на своего дружка и не стразу его узнала: Полька преобразился, он стал мощнее и выше, в неистовом напряжении он вглядывался вдаль, и в его глазах отражалась какая-то удалявшаяся комета. Может, и не комета, но светилась на всю катушку. Лицо студента выражало запредельную степень азарта и чуть-чуть страха. Оно вообще многое выражало, пифия Афиногенова залюбовалась, несколько минут читая эти смыслы и, то отходя, то смещаясь вбок, находила новые оттенки. Видимо, так рассматривают гениальные картины или скульптуры.