— Держись, — произнёс олимпиец и взмыл в звёздное небо.
Аполлон едва не расцепил руки, но удержался. Летели быстро, но невысоко.
Долгое время они держали курс прямо на луну, будто она и была конечным пунктом их рейса. Потом Гефест стал забирать правее.
— Почему сворачиваем? — прокричал Ромашкин.
— Луна движется, а нам не с ней! — ответил кузнец.
Море под летунами постепенно стало волноваться, погода резко испортилась, в лицо задул северный холодный ветер.
— Что за шутки, дядя? — озадачился Гефест и взял выше.
Аполлону сделалось холодней.
— Нельзя пониже?
— Не видишь? Море взволновалось! Посейдон в гневе! — проорал бог-кузнец. — Знать бы ещё, на кого сердится.
«Узнал, поди, кто Полифема ухайдакал, — предположил Ромашкин. — Проболтались Одиссеевы матросы. Или Афина стуканула».
Гадать не было смысла. Оставалось коченеть и держаться за Гефеста.
Меж тем, борей всё крепчал и крепчал, волны становились выше и выше, воздух наполнился мельчайшими брызгами. Вскоре Аполлон насквозь промок, и ему сделалось ещё холодней.
Даже зубы начали подстукивать.
«Почему все эти злоключения не могут пройти в уютной, тёплой обстановке? —сокрушался про себя студент. — Ладно ещё, когда по балде бьют или копьями-мечами в грудь тычут, но вот это всё терпеть... Хотя... Возьми себя в руки, рохля!»
Мысленно выписав себе люлей, Ромашкин заметно приободрился. Правда, ничуть не согрелся. А море продолжало раскачивать валы и атаковать летунов порывами сырого ветра. Луна давно спряталась за тучи, стало темно.
— Не низко идём? Помни, ты обещал не вредить! — прокричал Аполлон.
Раздражённый бог-кузнец ответил:
— Потерпи, чужак! Осталось совсем немного. Я вижу бе...
Тут Посейдон изловчился и достал-таки Гефеста и его «наездника». Волна, словно огромный молот, ударила сбоку, Ромашкин не смог удержать руки сцепленными, да и олимпиец явно не ожидал настолько удачной атаки. Так или иначе, бог и студент разлетелись в разные стороны, Аполлона затянуло под воду, завертело, он отчаянно старался сориентироваться, но его восприятие запуталось.
«Не хватало ещё утонуть!» — мелькнула мысль, и сразу же накатило знакомое чувство отстранённого бешенства. Значит, рядом появился олимпиец, замысливший худое.
Да, Гефест давал слово, только где гарантия его честности? Люди и боги часто нарушали обещания. Предательство?..