— Возрадуйся, славная супруга Зевса, ибо меч Ареса проколол сердце врага и вышел с другой стороны! Я знаю — именно сердце. Было много крови, она выходила из лже-Аполлона обильными толчками и залила весь пол.
— Звучит замечательно, и я тебе верю, — ответила Афродите Гера. — Только почему же тогда мойры не прислали мне весть о кончине врага?
— Забыли, может быть? — Богиня любви невинно захлопала глазами.
— Нет, Пеннорождённая, у нас уговор... Вы все легкомысленны. Мойры по-настоящему боятся за жребий нашего мира. Постарайся вместить эту мысль в свою пустую головёнку. — Гера по-матерински поправила прядь, упавшую на лицо Афродиты. — Слишком уж растряс пылкий Арес твою бестолковку, как я погляжу.
Верховная богиня поцеловала Афродиту в лобик и отпустила к мужу.
И в который раз тяжко вздохнула: «Скорей бы вернулся мой».
XXVI
Надо стараться все делать хорошо:
плохо оно само получится.
Андрей Миронов
Над солнцелюбивыми Дельфами к утру собрались облака. Небо затянуло невесёлой серой поволокой, ветер мёл улицы, гоняя по ним мусор и песок. Погодка портилась, по морю бегали барашки, лодки качало, а кошки усиленно умывались, пророча дождь.
Самодеятельные авгуры брались предсказать по птицам, что готовят миру боги погоды. По всем прогнозам получалось некоторое похолодание, плюс осадки.
Ленка Афиногенова умудрилась отлично выспаться под храп отставной пифии и посему не разделяла всеобщей тревоги относительно погоды. Она-то знала, что уязвлённый бог солнца вряд ли в ближайшие дни явит людям пекло. Коротко говоря, Феб не жжёт.
Конечно, где-то в глубине души притаилась боль по состоянию, которое подарил Ленке олимпийский нектар, но она была девушкой сознательной и не хотела бы стать рабыней этого супернаркотика.
Начав день с омовения и приятного завтрака (даже пригубила винца, чтобы Сивилле было не скучно похмеляться), пифия приготовилась работать. Едва проснувшись, она почувствовала: предсказательский фарт снова с ней. Это ощущение ободрило студентку. Не хотелось второй день подряд расстраивать публику, публика обломов не любит.
Елена Дельфийская уже собралась покинуть свои покои, когда к ней пожаловал каверзник Эвбулей. Его привёл Писистрат.
— Доброго утра тебе, о, достославная пифия! — дрожащим голоском возвестил о своём пришествии младший жрец. — Сей слуга Тихона прибыл к тебе с весточкой от хозяина.
— Привет, Писистрат. Здравствуй, Эвбулей, — поприветствовала Ленка визитёров. — Что стряслось?
Эвбулей низко поклонился и затем начал делать всяческие знаки, мол, отошли жреца. Студентка полюбовалась талантливой пантомимой Тихонова слуги и молвила:
— Друг мой Писистрат, будь ласков, оставь нас наедине. Я вижу, послание личное.
Стоило младшему жрецу удалиться, и Эвбулей тихо взвыл, умудряясь истерить, не повышая голоса:
— Что ты наделала, коварнейшая из жён?! Как ты могла? Чем ты думала?..