Скорей бы уже прошло действие амброзии... Студентку внезапно снова накрыло блаженством.
Ленка очнулась на кровати, злобный Феб нависал над ней и быстро-быстро мял её левую грудь. Было не то чтобы неприятно — никак не было. «Сильничать собрался, горемыка», — отрешённо подумала девушка, и ей сделалось смешно. Потом она ушла в нирвану.
Выход был резким и драматичным. Трагедия царила в мыслях Ленки, горем была объята каждая клеточка её тела. Счастье было утрачено. Рай потерян. Она снова оказалась в аду, который простые смертные привыкли принимать за жизнь. Жесточайшее разочарование во всём придавило студентку страшней асфальтового катка. Но она знала: всё можно вернуть, если снова засадить стаканчик нектара. Нектар! Вот что ей нужно.
Сев на постели, Ленка в свете ночных лампад узрела угрюмого Аполлона, который ходил по покоям и беззвучно шевелил губами. Ну и лавр с ним. Девушка добралась на дрожащих ногах до столика, схватила обеими руками кувшин. Прильнула.
Кувшин был пуст!
Ни капли!
Злобно рыча, Ленка запустила бесполезной тарой в пялившегося на неё Феба.
Тот увернулся.
— Ты бы оделась, предсказательница, — потухшим голосом сказал он. — Кто же ты такая? Что же ты такое?
На его лице отразилось нечеловеческое страдание. Ленке отчего-то совестно стало.
— Я не могу... Не могу даже играть. Мазня какая-то на кифаре, а не музыка, — пожаловался Феб.
— Может, ты перепил? — прохрипела пифия Афиногенова.
Ей стало стыдновато: она действительно была абсолютно голой. «Раздел, значит, любовничек», — смекнула она похмельным мозгом. Накинула хламиду, почувствовала себя более приличной дамой.
— Ну и зелье у тебя, бог, — промолвила она, морщась. — Сначала словами не передать, как здорово. Но сейчас... Это самый острый бодун в моей небольшой жизни.
— Ты была очень смешной, — пробурчал Аполлон.
— И потому ты меня отверг? — бросила ему спасательный круг Ленка.
— Да. Нет. Ну, отверг. Да. Потому что смешная. Точно. До сих пор, как вспомню... Ха-ха. — Аполлон поднял с пола кифару. — В общем, как-нибудь в следующий раз и без выпивки.
И сребролукий потускневший бог солнца вознёсся на небеса.
— Он улетел, но обещал вернуться, — не вполне добро улыбнулась Елена Дельфийская, глядя в чёрный прямоугольник огромного оконного проёма.
Постепенно глаза привыкли, и студентка увидела звёзды. Звёзды ей лукаво подмигивали.
Ленка улыбнулась, и тут резкий звук, раздавшийся сзади, напугал её так, что она чуть не вывалилась в оконный проём. Обернувшись, студентка увидела в углу захрапевшую некстати Сивиллу. Отставная пифия, приставленная Эпиметеем к Елене Дельфийской, как всегда, накушалась в дровишки и несла свою службу в бессознательном состоянии.
Ну, и как спать под такой аккомпанемент?!..