Пока с ними возились, часть чёрных котиков тоже удрала в море: это те, что постарше и уже плавать научились. Плавать они учатся в лужах на лежбище.
Первым делом этих плавунов пересчитали. От берега они далеко не отходят, тут все вертятся. Их немного: сотни две. Остальные все в куче в самой середине лежбища. Их кольцом обступили промышленники и не дают разбредаться.
Два счётчика с карандашами и книжками стали с одной стороны, два — с другой. И котиков стали пропускать в обе стороны между счётчиками, как в ворота.
Заторопились малыши, заковыляли к выходам. Некоторые валятся на бок, другие через них вверх тормашками, задние напирают, переваливаются. Счётчики считают и записывают. Насчитали 2800 голов. А в кольце ещё больше двухсот осталось, на глаз, конечно.
Тогда — стоп! Ворота закрываются. Счётчики входят в круг, кольцо за ними замыкается.
Теперь действуем так: двое ловят котика и держат его, чтобы не мог кусаться. Счётчик записывает и вставляет малышу в ухо серебряную пластинку с буквой и цифрой. На одном конце пластинки шипик, на другом — вдавлинка.
Шипиком прокалывается ухо, и концы пластинки соединяются плоскогубцами в кольцо. Малышу при этом не очень больно: не больней, чем серёжку вставить в ухо.
Раньше чёрных котиков клеймили калёным железом — это было очень больно. Чтобы не мучить их, я и завёл серебряные колечки. Они и в воде не ржавеют и держатся в ухе очень прочно.
Буква на колечке обозначает, на каком острове котик родился. Потом, когда он вырастет и попадётся нам в руки, мы будем знать, откуда он родом.
У нас, на острове Беринга, колечки с буквой «Б», на Медном — с «М».
На Медном серьга вставляется в левое ухо, а у нас — в правое.
Цифра обозначает год рождения котика, например: 0 — это 1930 год, 3 — 1933 год. Потом будем точно знать, сколько коту лет, можем ловить его каждый год и следить, как он растёт из года в год.
Нас было много, мы работали быстро.
Прошло часа два с нашего прихода на лежбище; мы окольцевали уже 138 самцов, 60 самок и так увлеклись делом, что не сразу заметили, какая тревога поднялась за нашими спинами.
Тысячи, тысячи чёрных голов почти сплошной массой колыхались в воде. Их стало втрое, вчетверо больше, чем было, когда мы согнали котиков с лежбища.
Малыши, секачи, даже робкие матки кучками поспешно вылезали на песок, и вся эта чёрная живая волна двигалась на нас.
Казалось, что всем скопом хотят броситься на нас.
Но это один только миг. Сейчас же кто-то из алеутов крикнул:
— Косатки!
Это страшное слово объяснило мне всё. Я взглянул на море.
Далеко на волнах сверкали косые чёрные треугольники. То появляясь над водой, то исчезая, они приближались с быстротой миноносок.
Многотысячное стадо котиков в панике бежало от них.