Благополучно обогнули скалу, и Тулупах сам, без команды, опять взял прежнее направление: дорогу знает не хуже каюра.
Андриана дожидались, где уговорились.
Скоро и до юрташки добрались.
Андриан крикнул по-морскому:
— Майна!
Собаки встали.
— Вира.
Тулупах подошёл к нарте, остальные псы за ним, образовали полукруг и легли.
Мы слезли с нарт.
Юрташки промышленников стоят теперь занесенные снегом, пустые до осени.
Кончив промысел, каждый промышленник обязан привести в порядок свое жилище: печурку смазать жиром, чтобы не ржавело железо, трубу снять и спрятать, отверстие в крыше заложить дощечкой.
Вся посуда моется и тоже смазывается жиром от сырости. Алеуты-промышленники — народ аккуратный. Я объехал все девятнадцать юрташек и везде нашёл образцовый порядок. В одной только юрташке полный разгром; разбросана вся посуда, жир с неё слизан, от свечек остались только крохи. Бесстыдники воры съели свечи.
Это всё ваньки. И как только они сумели пробраться в юрташку?
Ещё в каждом ухоже я проверял ванек: как живут, не надо ли им какой помощи.
Смешно смотреть, во что превратились пушистые наши лисички, красавцы наши голубые.
Линяют: шерсть подтёрлась, побурела, пожелтела, свалялась вся в комья. Грязные ходят. Стыд и срам.
Парочками ходят сейчас: самец и самка. Каждая пара выбирает себе участок, где будет выводить детёнышей.
Лучшие участки берутся с бою. Дерутся не только самцы с самцами, а и самки с самками — только шерсть летит.
Уже начали норы устраивать. Кто старую подновляет, кто новую роет.
Ничего живут ваньки, в порядке.
Погода как раз простояла тихая, снежных вьюг не было. Весь остров мы с Андрианом объехали в шесть дней.
Сегодня утром вышел на берег. Что такое? Вся лайда завалена дохлой рыбой. И странные рыбины: круглые и надутые, как футбольный мяч, на груди присоска, как резиновое блюдечко: присасывается к плоским камням.