Ай выбегает суденышко малешенько.
Утром проснулись в каюте — светло, не качает. Покойствует широкая гладина воды: север кончился.
«Гусихин» давал свистки, делал последние приготовления к отходу.
Я пошёл за кипятком, стал в очередь против кочегарки.
В четырёхугольном чёрном провале за загородкой работал молодой кочегар. Размеренным размахом рук он метал в жерло печи тяжёлые длинные поленья, в глубине печи взмётывался огонь — и светлые волосы кочегара вспыхивали неистовым золотом. Кочегар работал весело, в чистой белой рубахе, в золоте волос.
Накидав дров, он поднял длиннейшую кочергу из чистого серебра и спокойно стал шуровать ею в глубине огненной пасти.
Потом мы с Валентином поднялись на палубу — бросить последний взгляд на Хэ.
Там, на горе около голой рощицы деревянных крестов вились дымки, копошились люди.
Тут начало владений полуночного льдистого океана. Последняя утлая полоска земли, а дальше — только небо да вода. Пустота между ними — разинутая пасть Вселенной. Дунет из неё север — как смертью дыхнёт из межпланетных пространств.
Нелёгкое, ох нелёгкое дело — завоевать Север! Сколько уж смелых человеческих жизней сглотнула эта жадная пасть. И сколько ещё сглотнет.
Валентин оперся о перила, меланхолически напевает себе под нос:
Одна из моторно-парусных шаланд среди чёрных лодок распустила паруса, затукала и плавно двинулась в море — прямо на север.
Кто-то маленький на ней замахал нам шапкой.
Мы помахали в ответ.
— Якимыч, — сказал Валентин, — в Ныду поехал.
«Ныда, — подумал я. — Ведь это ещё дальше на север. И всё-таки там фактория Госторга. И там опять — „берега не видно“».
Ещё дальше на север, на Ямале, против Тазовской губы — Новый порт. И там люди живут.
Вспомнился моряк, с которым разговорились по дороге сюда. Ведь вот влечёт же его чем-то эта жизнь, вернулся назад.
На самом севере Ямала будет эту зиму экспедиция Рыбтреста зимовать: командир с глазами под крылечком, юный радист, кок, Пузатых.
Дальше — необитаемый остров Белый, ледовитое Карское море — и Новая Земля.
На Новой Земле — опять самоеды, две радиостанции.
За Новой Землей снова океан, льды — и Земля Франца-Иосифа. И там уже высадился, укрепился человек: там новая советская радиостанция, самая северная в мире. Планомерно и неотступно человек все дальше проникает на север.