Каждый должен иметь прожиточный минимум света и ласки.
А сколько у нас одиноких, окружённых глухой стеной равнодушия!
Стараюсь порадовать их, чем могу, в письмах.
Проснулся кругом в дожде. Шелест листьев под ливнем. А мысли всё равно весёлые. И в саду веселье: прыгают, пищат, дерутся, перекликаются стайки слетков. Тут скворчишки и дроздушки, и молодые зяблики, синицы, пухлячки, воробьишки.
Не понимаю, как можно скучать в лесу — пусть хоть дождь! Не понимаю глупого, бездарного, до краев надутого важностью дачника, возмущающегося играми ребят в саду (даже не под его окнами): «Мешают работать!» — но нисколько не жалующегося на резкие гудки паровозов на близкой станции, на оглушающий шум самолётов, назойливый стук моторных лодок… Мёртвым людям нравятся мёртвые звуки, а живые выбивают их из равнодушия.
Не понимаю. Мне — как и моему отцу! — нисколько не мешают шумные игры детей и молодёжи, их смех и крик. Даже помогают работать, радуя и веселя, как хорошая музыка.
Мешает только, когда начинается плач, ссоры…
Стук копыт на мостовой — и сразу возвращаешься в детство!
Солнцем провожает взморье. И так неохота уезжать! Жили бы да жили в лучезарной зелени, и я бы спокойно работал, мысли всякие приходили бы в голову — слева.
С ежедневной стайкой скворчат прилетает скворец — и поёт, поёт у своей скворечни!
Да, ему есть о чём петь. Хорошо ему было летать в саду, и скворчиха, в которую был он влюблён, вывела тут ему милых скворчат.
И вот белочка знакомая — Черноспинка — бежит с дуба — по веткам тополя, потом рябины, потом по нашей крыше — и исчезает в голубых ветвях канадской ели, где у неё гнездо.
Какая чепуха! При наших так дьявольски ограниченных средствах постижения его — наши жалкие «пять чувств» плюс логическое сознание, — что можем мы постичь в мире?! За границами наших возможностей и ультраслух кошки, и ультранюх собаки, и эхолот летучей мыши, и тепловые ямки гремучих змей.
Гости — воры времени! — двигались, как тучи, — и всё на наш редут.
Рассказ о том, как у ящерки от желания выросли крылья.
Хмурутро. А чего ж теперь и ждать? Светосмерть.
Как трудно, поди, птицам летать в этом мокром, грязном, тяжёлом воздухе!
Чаек сегодня не видно.
У всякого человека своя стихия. У кого — море, у кого — горы, степь, поля. Ветер, огонь, вода, воздух. И много людей, чья стихия — город, зрелища, домашний уют, домашность.
Моя стихия, любимая стихия — лес.
Толпы деревьев, густейшая конденсация растительной и животной жизни.
Лес на берегу моря — колыбель моя. Утренний сон.