На спине у неё и на бёдрах все ещё сероватая попонка.
Группа девочек под предводительством мальчишки сбегают с холмика, что-то громко обсуждают под самым каштаном. Рыжка застывает на противоположной от них стороне ствола. Ребята городские, неприметливые, а и скользнет кто взглядом, — примет за кусок сосновой коры: тут кругом сосны.
Наконец ребята убегают.
Белочка спокойно поворачивается, взбирается на крышку скворечника и растягивается на ней во всю свою маленькую длину. И так она лежит, распластавшись, положив голову на ручки и свесив легкий хвостик, — «загорает».
Проходит десять минут, четверть часа, — она все в той же позе принимает солнечную ванну.
Наконец приходит Коля и снимает её. Но она уже изменила свою позу. Потом она очень грациозно чешет ножкой за ушком и, подогнув хвостик под себя, пропускает между ручек и быстро-быстро покусывает его.
Скворчат скворчата. Большие уже и перепархивают в самых маковках деревьев. А всё равно — подлетает мама, скворчонок пищит, широко разевает рот, — и она пихает ему в пасть больших червей (гусениц).
Я никогда не был дачником.
Совсем другая психология. Дачники загорают, катаются на лодочках, любуются закатами (восходов они никогда не видят: надо же выспаться!), а потом играют в карты, засиживаясь за полночь, чтобы как-нибудь убить время. Убийцы прекрасного времени! Самоубийцы, конечно. Люди, которые не знают, куда себя деть, когда, как улитки, вылезают из своих ракушек (канцелярий, контор, кабинетов, спален).
Я счастлив тем, что я в жизни специально не загорал, никогда не катался на лодке «просто так — для прогулки», видел тысячи радостных утренних зорек.
Песен больше нет. Почти: утром рано иногда славка одну коротенькую про себя пропоёт, но ни синиц, ни зябликов.
Зато всюду пищат синичата, зябличата, сорокопутята.
Вот жаворонок. Строфа его песни издалека, из-за реки, вплетается в моё сознание и обогащает его радостью.
Без жаворонка жизнь скучновата.
После дождя берёзы стали (чуть) розоватыми. Изумительное дерево! У него не ствол, а тело.
Если любишь свою землю, любишь на ней всё: и солнечные дни, и дождик — ласково сияющую под ним влажную листву, блестящие капли его, нежный плеск листьев под ним. Безразличным в лесу никто не может оставаться.
Pnenaminальная работоспособность.
Глубокая редактура.
Поэт (писатель) — мироощущение, а не профессия, не служба.
Надо запомнить: Москва, Д-40, 1-й Строевой переулок, дом 14, квартира 2, Иван Григорьевич Гашичев.
Человек, предложивший думать о птицах при постройке домов — учитывать их потребности, устраивать пустоты для гнёзд.
Вечером вчера торжественно выпустили ежа. Пока он лежал, свернувшись, на травке за нашим домиком, подошли Михаил Львович и младший брат Тур с женой. И сразу оживляются люди, увидав жителя другого мира, им неведомого.