Бурун не успел слизнуть его.
Мы стояли в той самой бухте, откуда начали свой подъём в горы.
Легко и радостно стало. Присели отдохнуть.
Километра три ещё пришлось тащиться по лайде, по сыпучему песку против пурги. Мокрая одежда обмёрзла, стала как железные латы.
Добрались до юрташки мокрые от пота, без сил; руки и ноги дрожат.
Достал заветные — на самый крайний случай — полбутылки спирту. Ожили.
Хорошо, что не остались ночевать в снегу, — пропали бы.
30 января
С утра — норд-ост.
Пурга всё сильней, гор даже не видать. Идти — и думать нечегó.
Взялись за чистку песцовых шкурок. Андриан наточил мне нож, как бритву.
Начинается чистка с хвоста. Потом задние лапы, потом кругом по туловищу.
Навык нужен большой. Я через четыре с половиной часа дошёл только до передних лап, сделал два пореза больших и несколько маленьких.
А каюр Григорьев привязал нож к обрубку своей правой руки и так ловко им орудует, что очистил уже всю шкурку, даже ушки и лапки кармашками кончил, и ни одного пореза.
Обедали в два часа. Суп из нерпы с макаронами и рисом, к нему пироги с рисом, на второе — чайки пареные.
Всё очень вкусно.
Пурга, кажется, никогда не кончится.
31 января
Ветер переменился вест (западный). В девять утра стало проясняться.
Выехали с каюром Григорьевым на собаках в Перегребную.
Ехали тем же путём, что проделали третьего дня с Андрианом.
Только теперь я понял, как счастливо мы с ним избегли тогда погибели.