Сначала Андриан шёл уверенно. Потом начал часто останавливаться, проклинал туман.
Туман не рассеивался.
Брели уже наугад, по ветру, хотя оба знали, что поблизости есть опасные снежные навесы. Ступишь — и рухнет в пропасть висящая в воздухе глыба снега.
Я шёл осторожно, то и дело тыкал лыжами вперёд: нет ли провала.
Попали на ровное место. Андриан и говорит:
— Теперь я знаю, куда идти. Это озеро.
Пошёл вперёд.
Направление показалось мне подозрительным. Ветер дул теперь сзади и немножко справа. Значит, мы повернули в глубь острова.
От тумана и пурги стало совсем темно.
Разом пошло круто вниз.
Выдвигались из темноты снежные завесы, тяжелели над головой.
Спустились осторожно в узкую долинку, но она уходила круто куда-то совсем не по нашему направлению.
Поднялись опять на гору.
Шли долго. Всё гора. Выше и выше.
Пошли косогором.
Вдруг Андриан разом остановился.
Обернулся — глаза чёрные, большие. Смуглое лицо посерело.
Я различил впереди глубокое ущелье. На другой стороне смутно виднелся крутой подъём и громадный навес.
Точно запомнились мне очертания страшного ущелья. Ступи Андриан ещё шаг — и он сорвался бы в пропасть, а за ним и я.
Мы быстро повернули и пошли назад.
Отошли несколько шагов и стали. Андриан сознался, что запутался безнадёжно.
Сняли лыжи.