Внезапно где-то рядом хлопнул сдвоенный выстрел, взвизгнули женщины и тут же смолкли.
Старшина упал и замер. Медленно приподнял голову. Незнакомцев было не видно.
«Тоже лежат осматриваются?»
«Ратуй…!».
«Ах ты падла!».
Рыдания.
Негромкая польская речь: «Psia krew przestraszyli potwory. Idzmy Tomaszu, jeszcze daleko», — и поднявшиеся незнакомцы рысцой рванули в темноту.
Вскочивший Генрих дернулся за ними, потом сплюнул: «Наверняка в лес жратву понесли. Гонятся в ночном лесу неизвестно за кем с перспективой нарваться на прикрытие? Оно мне надо?». И пожав плечами, направился в сторону выстрелов и рыданий.
Немного пробежашись, осторожно выглянул из-за угла. Одна из больших улиц. В нескольких метрах от перекрестка на земле сидит спиной к ограде палисадника молодой пацаньчик, прижимающий руку к голове. Второго, лежащего вдоль забора, лениво пинает крепкий мужик в рваном ватнике и сапогах. Двух девушек, жавшихся друг к другу, держал под прицелом парень в польском френче и кепке.
— Шпиц! Хопіць з яго. Давай шманай ужо.
— Хопіць! Не ты уяві, калі-б не перакрывіуся патрон! Ён бы мне дзірку зрабіу! У зараза! — И пнув напоследок лежащего, начал его обыскивать.
«Грабежники»! О! Вас-то мне и надо!» — настроение у Генриха враз поднялось. Слежка за людьми из леса, в чем он теперь не сомневался, убрала последние следы вселенской тоски и печали, так свойственной народу идиш и иврита.
Проверив погоны, спрятанные в задний карман, и передвинув затвор из «походного» в «боевое», решительным шагом вышел из укрытия.
Шел быстро, нахально, картинно держа автомат:
— Иду я себе весь такой красивый и шо я вижу! Два помятых поца докопались до порядочных людей! Стоять бояться! Милиция таки работает!
Девчушки от неожиданности прекратили рыдать. Бандиты повели себя предсказуемо. «Шмонавший» выпрямился с поднятыми руками и попятился. На несколько секунд перекрыв линию огня по второму, успевшему в этот момент развернуть руку с пистолетом в сторону Шаца. Два патрона над первым — «предупредительный», и три «на поражение» во второго, оружие которого не успело открыться для выстрела.
— Ай, какой цорес! Азохн вей! Этот шлимазл не знал, что такое бояться! — продолжил паясничать старшина. Опустив автомат, приблизился к молодежи.
— Старшина милиции Шац! Что случилось ребята?
Потрясенные девчонки, молча, пялились на фигуру в милицейской форме без погон и с немецким автоматом в руке.
Левой рукой вытянув из заднего кармана погоны, Генрих, продемонстрировал их девчонкам и мягким участливым тоном повторил вопрос:
— Барышни, что случилось?
Но раньше чем, одетые в темные юбки и жакеты, очнулся стоявший с поднятыми руками грабежник Шпиц: