— Сема — ты Советскую власть любишь? — проникновенно спросил я.
— Конечно!
— Так вот — эти стихи клевещут на неё.
— А…
— А все остальные, такие же — тоже. Ты просто поверь мне на слово. Вон Шац подтвердит.
Генрих несколько удрученно кивнул:
— Забудь Сёма! Это была неудачная шутка. Не рассказывай эти стихи никогда. Может и правда скверно кончится…
В общем, Семена убедили. И он ушел зашивать рукав.
— Серый, хочешь, анекдот расскажу. Глядя на Сёму, вспомнил.
— Рассказывай.
— Выходит Маяковский из кабака, окруженный кучей красивых девиц. Они его начинают охаживать:
— Владимир! А это правда, что Вы можете сочинить стихотворение прямо с ходу, на месте?
— Конечно! — говорит подвыпивший поэт революции. — Давайте тему!
— Ну, вот видите, в канаве — пьяница валяется.
Маяковский, гордо выпрямившись, громогласно начинает:
Голос из канавы:
Маяковский:
— Пойдемте девушки, — это Есенин.
Я вежливо поржал над политическим анекдотом.
Бесконечно жаркий день медленно переваривал на вторую половину…
Самый великий подвиг это тот, о котором никто не узнает! Даже тот, кто будет жить…
Захар Пилат воевал в разведке три года. В конце сорок четвертого, Захар получил письмо из освобожденной Одессы. Оказывается, что его мать и сестра выжили во время немецкой оккупации и не погибли в гетто. Все это время их прятали соседи. Захар попросил у командования недельный отпуск на родину. Такой вид поощрения для разведчиков существовал. Но начальство в просьбе отказало. Внутри Захара словно «сломалась какая-то пружина»…