— Надо в Польшу уезжать. Говорят, крестьяне у них живут не то что у нас.
— Или в Америку на заработки! Гы-гы-гы! — подначивает боец из леса.
— А что и в Америку можно! Вон Петро Макарчык из Кучков до войны каждый год на заработки по осени туда ездил.
— Посадили?
— Петро? Да ты что! У него американский паспорт. Сталин Америку боится. Не тронут! Макарчык небось опять в поездку собирается.
— Вот бы всем так. Посадил, убрал и на заработки за океан… Рабочим платят, небось, не как на советском заводе.
— Эт-т точно. Мужики говорят у Макарчыка двадцать пять гектаров. Одной пашни восемнадцать.
— Да-а-а. Это не мои шесть. Обзавидуешься.
Левон вновь не выдержал.
— Чего несете? Давно отобрали у «американца» землю. «Наживается иностранец на советской земле».И постройки в райцентр перенесли. Сам Макарчык до семьи в Чикаго уехал.
— Интересно — это кто же такое придумал: наживаться на наших суглинках…
Помолчали. Сменились часовые. Снова выпили.
— А вот скажи командир: правда или нет, но люди говорят, будто Англия и Америка приказали Сталину хлеб с беларусов не брать?
— Да точно. Скажи. Я на кирмаше тоже слышал: польские начальники скоро приедут и проверят, чи правильно нам, беларусам начисляют хлебопоставки.
Валович в изумлении слушал, до чего додумались политики сельского разлива.
— «Вот это у народа фантазия! Кто ж до такого додумался? А отвечать-то что…? Правду? Типа:
вы, мужики, первый год на свете живете? кто для Сталина поляки? кто такие для него Америка и Англия?
Нельзя! Мы в пропаганде упор делаем на новую войну. СССР и западные страны должны начать воевать. И только тогда наши усилия, наша партизанская деятельность позволят создать независимую Беларусь. Говорить о слабости Запада не в интересах Сопротивления…».
— Савось, ты что нас вызвал о политике поговорить и пьянку устроить? — Валович решил уклониться от щекотливой темы.
— Что вы, паважаны пан, что вы! Як можна занятых людей беспокоить по пустякам?
— Давай тогда говори о своих «непустяках».
Крестьяне переглянулись, выбирая кому начинать.