В двух словах поставив задачу, вместе с Семой и Шацем я подошел к местным на той стороне улицы и потребовал документы.
Как они на меня смотрели! Как смотрели! Кто в здравом уме в своем селе документы носит? А то я не знаю!
Выбрав наиболее субтильного и болезненного на вид потребовал показать плечи.
— Какие плечи, зачем? — изумился тот.
— Будем искать участников перестрелки в лесу. Если приклад плохо прижат — на плече будет синяк.
К счастью я угадал. Плечи у него были чистые.
А совесть его сотоварищей нет. В несколько секунд, пока мы, окружив жертву, задирали на ней рубашку — их не стало.
Демонстративно удивленно оглядевшись, мы, с ребятами посмеиваясь, вернулись в опорный пункт. Дело сделано. Завтра тут будет куча начальников, эмгэбешников и прочего сыскного люда. Ну и что, если у некоторых местных жителей с утра возникнут срочные дела в других местах?
Начинать с арестов работу на новом месте мне очень не хотелось.
«С чего начинается Родина?» — в двадцать первом веке знают все. С чего начинается работа на новом месте — знают все в любом веке.
Посиделки в большой комнате служебной квартиры были долгими по времени, но скромными по масштабам.
Не люблю пьяных. Да, да бывший алкаш снисходительно относится к выпивающим, но терпеть не может ужратых.
Вот такой у меня выверт сознания после переноса. Первые месяцы просто обожал сладкое. Сейчас потребность стала не так выражена.
Наш «гость» учитель, куда-то сходил и принес приличный пузырь «бимбера» — местной разновидности самогона.
И «царскую закуску»: малосольные огурцы с медом. Реакция русских на такое извращение была предсказуемой. Меня она повеселила и очень удивила «пана дирэктора»: Алесь командовал местной школой. Там было с полсотни разновозрастных «вучней». Учителей было аж два.
В моей голове крутилось окуджавовское:
Оказалось здесь, в Беларуси, и при поляках, и при немцах — продолжали работать школы. А поразительнее всего то, что работали и выпускали специалистов несколько учительских семинарий. Воспитанному на советских книгах и фильмах было открытием рассказы об учебе на оккупированных территориях. Вот интересно отец в Днепропетровске тоже ходил в школу? Где-то в это время он должен перебраться к теткам на Могилевщину.
Лучонок учился в «менавитой» Налибокской. Русским он владел. Проскальзывали отдельные слова, характерным было произношение, но в целом общение трудностей у ребят не вызывало.
Подумав, я решил дежурных не ставить. Захотят напасть внезапно — часовой или дневальный погоды не сделают.
Да и почему-то я был уверен в благожелательном отношении вясковцев к нам.
Генрих отошел от меланхолии, старался всех заболтать. У Иваныча с Азаматом была своя тема: лошади. Азамат с жаром путая русские и казахские слова, рассказывал о последней «байге».
Методы «гэбни» меня не очень привлекали, но если есть необходимость, почему нет? Поэтому Алесю «наливали».