Я вспомнила помощников Ирги, вес лопат и вздохнула. Профессор не соврал ни одним словом. Курс действительно будет тяжелым. И я на него мало того, что пошла добровольно, так еще и даже должна осталась! Надо будет все же сделать обещанные артефакты. А то некроманты народ подлый, еще донесут куда не следует о моих шалостях!
Партик внимательно изучал список студентов. Знаю я, знаю, кого вы там хотите найти, уважаемый профессор! А вот нечего было мне мало того, что отказывать, так еще и не сообщать важной информации о курсах!
– Ольгерда Ляха! – внезапно выкрикнул Партик, внимательно глядя на нас. Если он таким образом надеялся, что я себя выдам (например, вздрогну), то сильно просчитался. Если бы он рявкнул «Ола», я бы еще как-то отреагировала, но Ольгерда! Профессор не учел важного факта: обычно ко мне так полно и таким тоном обращались либо только в Университете, либо тогда, когда над моей головой сгущались неприятности. В том и другом случае я выбирала тактику суслика: замереть и затаиться. Иногда это спасало.
Не добившись желаемого эффекта, некромант пробурчал:
– Я был готов поклясться, что она…
Дальнейшее мне услышать не удалось, потому что он вышел из аудитории.
Пухленький, жизнерадостный аспирант предложил нам рассаживаться и начал довольно нудную лекцию из теории магии. Так как я могла рассказать то же самое куда интереснее, и, главное, короче, то, открыв тетрадь, я принялась увлеченно работать над анти-собачьим артефактом.
Как же мне хорошо работалось! Это не дома, где к себе магнитом притягивает мягонькая кроватка, или каша, оставленная томиться в печи, или отвлекает клиент именно тогда, когда идея в голову приходит, или еще что-то обязательно случается. Краем уха следя за лекцией, я чертила и правила, со стороны, видимо, выглядела Идеальным Студентом. И самое главное, я не сбивала лектора идиотскими вопросами, от которых он терялся, путался, пытаясь и ответить, и одновременно как-то упростить свой ответ для выпускников Лицея. Многие знания – многие печали, что тут еще скажешь!
Длинный будущий Помощник некроманта задавал глупые вопросы больше всех. Я еще раз убедилась, что преподавательская стезя – это не мое, совсем не мое! У меня бы этот любознательный быстро получил по голове заклинанием молчания и моментально бы перешел в категорию Идеальных.
Интересно, такая нуднятина у нас постоянно будет? Что-то даже делать артефакты перехотелось!
– Извините, – я подняла руку. – А у вас есть план нашего обучения?
– Да, конечно!
– А можно посмотреть, или это секретная информация? – полюбопытствовала я.
– Вам его должны выдать после этой лекции, но, если хотите, то, конечно…
Лист взлетел с преподавательского стола и эффектно спланировал мне в руки.
Теоретика издалека видно! Только выпускники моего факультета могут создавать красивые заклинания и ими пользоваться. Маг-практик отправил бы мне листок по прямой, затратив минимум сил, а ремесленник потребовал, чтобы я сама подошла и взяла, раз мне это надо.
Расписание меня вполне удовлетворило. Помимо лекций о теории магии, в расписании значились и основы некромантии, и основы работы с проклятиями, и основы призыва духа, и основы демонологии, и – самое главное – практические занятия на кладбище! Посмотрев на прочие основы (судебная некромантия, патонекромантия, целительство, боевая магия и – ти-дам! – начертательная магия!), я поняла, что базу мне дадут, а потом все зависит от меня. Ну, с этим справимся!
Внезапно дверь аудитории открылась, и к нам вошел профессор Партик, да не один, а с… Бефом!
– Магистр Чуйко, наш лучший специалист по начертательной магии, – представил его некромант. – Он тоже хочет с вами познакомиться, нашей сменой и надеждой!
Ну, тут профессор, конечно, польстил, но лица студентов стали довольными. Еще бы! Это не какой-то там аспирант, которому нужно пройти практику, и поэтому он вынужден мучиться. Это магистр! Да еще и с другого факультета, о, вот он почет и уважение.
Но лично для меня эта ситуация не несла ничего хорошего. То, что Беф меня вычислит, я даже не сомневалась. Не с его опытом, умением и доскональным знанием своей бывшей студентки.
– Ну, она есть? – шевельнулись губы Партика.