— Всем головы поотрубать. И им, и детям… Русский ишак должен знать, как жестока бывает наша плеть! — Ибрагим, самый горячий, махнул рукой, будто отсекая кому-то невидимому башку.
Порыв был похвален. Только депутат знал, что с таким же порывом в случае чего Ибрагим отыграет назад. Он готов резать врагов, детей врагов, жён. Но только когда они не режут его.
Осторожный Салех поинтересовался:
— Против кого мы собираемся воевать?
— Пока враг не известен. Но мы найдём его, — убеждённо произнёс Сельмурзаев.
— Враг скрыт. Мы перед ним как на ладони, — скривился Салех. — Не напоминает что-то такая ситуация?
— Что она должна напоминать? — раздражённо спросил депутат. Салех со своим практицизмом раздражал его.
— Нашу борьбу с собаками на нашей земле. Мы вырываемся из засад, кусаем их и скрываемся, растворяясь в сёлах. И русский ничего не может сделать. Здесь все наоборот.
— Русский слаб, — снова подал голос Ибрагим. — Мы сильны!
— Ибрагим, ты пыл поумерь, — недовольно произнёс Салех. — Не на митинге. Серьёзный вопрос решаем.
Ибрагим насупился.
Султан не встревал в перепалку, предпочитая молча ждать продолжения. Он уже просчитал все варианты. И пришёл к выводу, что при любом решении он поимеет свою выгоду. Поэтому был спокоен.
— Враг силён? — спросил Ренат.
— Не так страшен черт… — произнёс внешне спокойно Сельмурзаев. Но внутри он был весь взведён, как пружина. С нервами совсем не в порядке. Он чувствовал, что готов взорваться, как бочка пороха. — Это бывшие сотрудники спецслужб, которым не живётся спокойно на пенсии. Шавки. Что они могут? Только из-под лавки тявкать. Физически мы передавим их.
Депутат искренне был уверен в своих словах. Если бы его более глубоко просветили, что такое «Белый Легион», он поостерёгся бы бросаться такими словами.
— Я бы не стал ввязываться в драку, не имея подробной оценки противника, — гнул своё Ренат, который вовсе не был заинтересован в конфронтации.
— Мы узнаем, — сквозь зубы процедил Сельмурзаев. — Я же сказал — узнаем!
— Или нас поубивают, — усмехнулся Ренат.
— Ты мужчина или трус?! — Предохранители в голове Сельмурзаева слетели. Он сорвался.
— Ты же знаешь ответ, — спокойно ответил Ренат.
— Мужчина! Вот и не голоси, как русская баба! — заорал депутат, — ярость требовала выхода. — Я хочу, чтобы они ответили! Все!
Ренат молча кивнул.
— Нужны люди. Султан, чем ты поможешь мне? Сколько солдат дашь?
— Скажешь — всех выведем!
«Всех? — усмехнулся про себя Сельмурзаев. — Выведешь. Только что потребуешь взамен»?
Благотворительность в их отношениях была не принята. И расплачиваться придётся по полной программе.
— Ты, Ибрагим?
— Каждый придёт! И умрёт, если надо! Я сам буду резать! — Очи Ибрагима пылали праведным гневом.
— Всех пока не надо, — произнёс глухо депутат. — Будем действовать по обстановке.
— По какой обстановке? — напрягся Султан.
— Искать. Находить. И убивать, — Сельмурзаев прищёлкнул пальцами, и охранник поднёс ему папку со стопкой цветных распечаток. — Вот один из них. Раздать самым доверенным людям. Пусть узнают о нем все, что могут. Где-то он должен был наследить.
Он раздал портреты Ратоборца всем присутствующим. Они найдут его. Обязательно найдут.
«У нас достаточно сил в этом проклятом городе, — убеждал себя депутат. — Мы стянули его цепями. И русские ходят на поводке!»
На миг в его душе всколыхнулась гордость за свой небольшой, но гордый и сильный народ. Россия — огромный, анемичный, исхудавший слон… А чеченская диаспора — это спрут, который протянул щупальца всюду в её равнинные города. Горец всегда победит. Потому что за ним стоит род, а за равнинными овцами — только слабое государство, не способное никого защитить. Русский ничтожен.