Романтики, создавая собственную теорию комедии, ориентируются прежде всего на античную традицию (особенно на Аристофана) и на отражение античной традиции в комедиях Шекспира, К. Гоцци.
Романтики видели подлинно великого писателя-драматурга в Шекспире. В его творчестве их привлекало соединение шутки и серьезного, чередование поэзии с антипоэтическим, гармонии с дисгармонией, обыденного и низкого с романтическим (Новалис). Для Л. Тика Шекспир (и во многом Сервантес) – это некий художественный центр, «откуда можно обозреть глубокую древность и понять настоящее и будущее»157. Творчество К. Гоцци привлекало романтиков импровизацией, сказочными сюжетами, использованием масок комедии дель-арте.
Классицистическая и просветительская концепции комедии у романтиков вызывали полемическое отношение, однако, расшатывая систему трех единств и жанровые каноны, романтики вместе с тем были далеки от абсолютного отрицания творчества своих предшественников и вступали с ними в творческое соревнование. Они находили интерес в комедиях писателей Возрождения, Классицизма и Просвещения, достаточно высоко оценивали проявления комического у таких писателей, как Б. Джонсон, Мольер, Дидро. Так, например, Л. Тик высоко ценил и переводил Б. Джонсона.
О комедии (античной Komödie и романтической Lustspiel) романтиками написано довольно много. Это прежде всего цикл лекций о драматическом искусстве А. Шлегеля (венский и берлинский), критические статьи Л. Тика (в сборниках «Kritische Schriften» и «Dramaturgische Blätter»), обширные разделы о комедии древней и новой в «Философии искусства» Ф. Шеллинга. Кроме того, драматической теории касаются в своих фрагментах Новалис, Ф. Шлегель и в ряде статей Л. Тик.
В «Чтениях о драматическом искусстве и литературе» А.В. Шлегель последовательно разворачивает перед читателями историю драматической литературы, выделяя в ней древнюю, подражающую ей, и романтическую. Он стремится определить специфику каждого из этих периодов и вместе с тем указывает на общие закономерности, действующие в них. Каждое искусство, отмечает А. Шлегель, будет иметь в дальнейшем свою теорию, которая справедлива для него, позволяет определить его границы, проблемы и цель этого искусства. При этом новое романтическое искусство является противоположностью античному или классическому искусству, что отражено в терминах (романтическое как противоположность античному или классическому).
По А. Шлегелю, ценность драматической поэзии, ее «основная прелесть», заключается в том, что она с наибольшей яркостью может выразить деятельное начало жизни, которое в романтическом миросозерцании есть «сама жизнь». Драматическое произведение является ярким воплощением столь любимой романтиками идеи творимой и творящей жизни. Отсюда само обращение к теории драматического произведения подразумевало романтический протест против пассивности и «отупляющего дремотного покоя». Драматическая форма предполагает действие, конфликт, диалог, взаимодействие разных персонажей на сцене. А. Шлегель особенно важным для драматических форм считал действенное, динамическое начало, которое в равной степени присуще трагедии и комедии.
Идеальное выражение комедийного искусства романтики видели в греческой комедии. Их привлекала в ней, прежде всего, естественная гармония, в отличие от негармонического мироощущения новых народностей (северных, европейских), пришедших «к сознанию своего внутреннего раздвоения, которое делает такой идеал недостижимым»158. А. Шлегель писал, что греческая поэзия родилась в свободном обществе, а поэзия северных и европейских народов создавалась в условиях несвободы (суровая борьба за существование, за территории, религиозные и междоусобные войны). Сознание и фантазия новых народов не свободны от суеверий и жестокости, у них искусство стало украшением суеверия («тирана природных способностей человека») и идолы превратились в идеалы. Это различие объясняется, по А. Шлегелю, тем, что в греческом искусстве и поэзии «существует первоначальное неосознанное единство формы и содержания», а в новейшей поэзии – стремление к более тесному взаимодействию старой и новой поэзии как двух противоположностей. Чтобы достичь единства формы и содержания, европейская поэзия должна обратиться к изучению греческих образцов в искусстве, поэзии и политике. В идеальной красоте античного искусства романтики прежде всего видели выражение гармонии природы и бессознательной, свободной, не подчиняющейся жестким канонам фантазии человека.
Древняя комедия – столь же независимый жанр, как трагедия. Они различаются, по А. Шлегелю, тем, что трагедия – «поэзия наивысшей серьезности», а комедия «целиком шуточна». Серьезность трагедии достигается сосредоточением всех душевных сил на одной определенной цели, вследствие чего деятельность этих сил ограничена. В комедии – наоборот: раскрепощение душевных сил, снятие всяких рамок и кажущееся отсутствие цели. Трагедия стремится в эпилоге примирить чувства зрителя, комедия же – дойти «до какой-либо, хотя бы и мнимой, точки покоя для нашего рассудка». Полностью примирить чувства комедия не может, потому что было бы несообразным, если бы в эпилоге глупцы становились умными. Исчез бы комический эффект. Таким образом, оба жанра, построенные на противоположных принципах, равновелики. Сложное соотношение, единство этих двух разных жанров, которые в связи с тем, что в одном искусстве пародируется другое, и вместе с тем их противоположность, говорят о тесной связи жанров, о сложном соотношении, постоянном присутствии комического и серьезного как в комедии, так и в трагедии. Без комического серьезности быть не может, и наоборот.
По мысли Ф. Шлегеля, «…ничто так не отвечает вполне идеалу комического в его чистоте, как древнегреческая комедия. Она является одним из важнейших документов для теории искусства, ибо во всей истории искусства ее красоты единственны и, вероятно, именно потому до сих пор не оценены»159. Эти «единственные красоты» древнегреческой комедии прежде всего связаны, по Ф. Шлегелю, с выражением чистой радости, упоением веселостью.
Шеллинг отмечает, что в античных комедиях выражается «предел мыслимой в государстве свободы, которая сама есть высшая нравственность», а комедии Аристофана «служат достаточным доказательством того, что комедия в ее подлинном виде всецело есть лишь плод высшей культуры», который может существовать только в свободном государстве. Смягчая некоторую грубость комизма Аристофана, романтики ценили в его комедиях «поэтическое опьянение», «веселое безумство», «вакханалию комического»: «Древняя комедия есть всеобщее маскарадное переодевание мира, где допускается много такого, что не разрешено обычными правилами приличия; но в ней обнаруживается много веселого, остроумного, даже поучительного, что невозможно было бы без кратковременного разрушения всех и всяких преград»160.
Шеллинг считал, что комедия «существует прежде всего благодаря свободе и подвижности общественной жизни», которую он и усматривал в античной Греции. Эта свобода рождала чувство радости (свободного настроя). Истоки этой радости, с другой стороны, теоретики романтизма также видели в том, что по своему происхождению комедия была публичным религиозным действием, частью празднества Вакха, бога жизненной силы и наслаждения. Радость, веселый смех делают человека свободным. Радость, присущая комедии изначально, – это высшее проявление человеческого существа, признак его свободы. То, что романтики подметили эту особенность комедии, не случайно.
По словам Ф. Шлегеля, происхождение комедии из религиозных празднеств и культов «воспитало и сформировало комическую музу для свободы, поэт и его хор были священными лицами: в них говорил бог радости и, находясь под его защитой, они были неприкосновенны» («Об эстетической ценности греческой комедии», 1794). Однако философ тут же замечает, что поэзия, особенно комическая, очень легко теряет свою неприкосновенность и свободу. Комедия может примешать к чистой радости нечто дурное, идя на поводу невежественной публики, ведь «комическое в гораздо большей степени, чем трагическое, сообразуется с восприимчивостью и уровнем понимания своей публики, а они, в свою очередь, зависят от массы общественной культуры и всех способностей души». Античная (греческая) комедия сохраняла комическое в чистом виде, являясь выражением общественного духа. Сила комедии в том, что она объединяла своим смехом весь народ.