Но в подобный день, думал он, для человека, родившегося в Калифорнии, детройтская зима выглядит
поистине отвратительной, невыносимой.
Он только что сквозь ветер и дождь добрался до своей машины на стоянке, немало натоптавшись на перекрестках в ожидании, пока нескончаемый
поток транспорта остановится и можно будет перейти улицу, а тем временем промокая все больше.
Ну, а окружавший его город - бр-р! Вечно грязный, по преимуществу уродливый и гнетуще однообразный, сегодня он из-за нависшего свинцового
неба и дождя казался Бретту покрытым сажей. Только еще март и апрель бывают здесь хуже - это когда зимний снег, застывший и почерневший,
начинает таять. И однако же есть, наверное, люди, которые постепенно привыкают к уродству этого города. А вот он до сих пор не привык.
Сев в машину, Бретт завел мотор, включил отопитель и “дворники”. Он был рад, что наконец оказался под крышей: на улице продолжал лить
дождь. Стоянка была забита автомобилями, и его “заставили” - придется ждать, пока не отгонят две стоящие впереди машины. Но, проходя на стоянку,
он подал знак дежурному и сейчас видел, что тот идет к нему.
Пока Бретт ждал, он вспомнил, что в такой же вот день впервые приехал в Детройт, где ему суждено было остаться жить и работать.
Среди работавших в компании дизайнеров было немало выходцев из Калифорнии, чей путь в Детройт, как и его собственный, начался в Лос-
Анджелесе, в Центральном колледже по подготовке дизайнеров. Для тех, кто оканчивал его зимой и приезжал в Детройт на работу, вид города в его
наихудшем сезоне производил столь удручающее впечатление, что некоторые сразу же возвращались на Запад - в поисках другого места для применения
своих способностей. Но большинство, оправившись от потрясения, оставались, как остался и Бретт, и через какое-то время обнаруживали в городе
определенные преимущества. Детройт был большим культурным центром - особенно по части живописи, музыки и театра, а штат Мичиган, в котором
находился город, предоставлял великолепные возможности для спорта и отдыха как зимой, так и летом - здесь были прелестные нетронутые озера и
красивейшие в мире ландшафты.
"Куда, черт возьми, девался дежурный, почему он не отгоняет машины?” - недоуменно подумал Бретт.
Собственно, такие мелкие огорчения и были причиной его плохого настроения в данный момент. Он условился пообедать в отеле “Поншартрен” с
неким Хэнком Крейзелом, занимавшимся производством автомобильных частей, но, когда Бретт добрался туда, выяснилось, что на стоянке нет ни одного
свободного места. В результате он вынужден был оставить машину в нескольких кварталах от отеля да еще попал под проливной дождь. В “Поншартрене”
его ждала записка: Крейзел извинялся и сообщал, что не может с ним встретиться, поэтому Бретту пришлось обедать одному. У него были еще кое-
какие дела в городе, которыми он занимался остаток дня, причем на переходах бесцеремонные, без конца сигналившие водители то к дело задерживали
его, не давая пройти, и он основательно промок.
Бретту казалось, что ни в каком другом городе, в том числе и в Нью-Йорке, где дело обстояло достаточно скверно, ему не попадались такие
грубые, нахальные и упрямые автомобилисты, как на улицах и автострадах Детройта. Возможно, это объяснялось тем, что город жил автомобилями, и
они здесь стали символами власти, но так или иначе “моторизованный” житель Детройта превращался поистине во Франкенштейна <Франкенштейн -
получеловек-получудовище, герой фильмов ужасов.