Ей наверняка мог бы попасться кто-то и похуже, хотя, конечно, лучше бы найти кого-нибудь поинтереснее.
О том, что он посещает гимнастический зал, Олли сказал ей во время их первой встречи, тут же, в этом самом баре. Эрика зашла туда днем
выпить, как иной раз делают одинокие женщины в расчете на интересную встречу, и Олли завязал с ней беседу - циничный, многоопытный Олли, который
хорошо знал этот бар и знал, почему некоторые женщины сюда заходят. В следующий раз они встретились уже не случайно, и он заказал номер в
гостинице, считая, что она пойдет с ним. Но Эрика, раздираемая жаждой наслаждения и уколами совести, настояла на том, чтобы провести все время в
баре, а потом отправилась домой, к великой злости и досаде Олли. Он ее вычеркнул из своих списков, пока она сама не позвонила ему две-три недели
назад.
Но и тогда им не удалось сразу встретиться, потому что Олли не вернулся из Кливленда, как рассчитывал, а отправился вместо этого в два
других города - какие именно, Эрика забыла. Однако теперь они были здесь, и Олли начинал терять терпение.
- Ну, так как, детка? - спросил он.
Она вдруг вспомнила - не без внутренней кривой усмешки и грусти - плакатик, висевший на стене в кабинете Адама: НЕ ОТКЛАДЫВАЙ НА ЗАВТРА!
- Хорошо, - сказала она. Отодвинула стул и поднялась.
Она шла рядом с Олли по приятным, увешанным картинами коридорам гостиницы, по которым столь многие шли до нее к той же цели, и чувствовала,
как отчаянно бьется сердце, - только не надо спешить.
***
Несколько часов спустя, уже успокоившись и вспоминая происшедшее, Эрика решила, что было не так хорошо, как она надеялась, но и не так
скверно, как опасалась. Она получила удовлетворение в том, чего жаждала сейчас, немедля, но в чем-то другом, менее поддающемся определению,
удовлетворения не нашла. Однако в двух обстоятельствах она была уверена. Во-первых, что чувство удовлетворения у нее быстро улетучится - это
было совсем не то, что она испытывала раньше, когда Адам был страстно влюблен и она не то что часами, а днями находилась под впечатлением его
любви. И во-вторых: больше она экспериментировать не станет - во всяком случае, с Олли.
В таком настроении Эрика под вечер вернулась из гостиницы и отправилась за покупками в Бирмингем. Она купила то, что ей нужно и что не
нужно, но главное удовольствие получила от волнующей и опасной игры, когда брала что-нибудь с прилавка и уходила, не заплатив. Она проделала так
трижды, со всевозрастающей уверенностью в себе, приобретя таким образом резную вешалку для платьев, тюбик шампуня и - вот это уже была настоящая
победа! - дорогое вечное перо.
После истории с кражей флакона “Норелла” Эрика уже по опыту знала, что воровать в большом магазине нетрудно. Для этого, решила она, надо
лишь сохранять хладнокровие, действовать быстро и с умом. И она гордилась тем, что сумела проявить все эти три качества.
Глава 11
В унылый, серый и промозглый ноябрьский день, почти через полтора месяца после того, как Бретт Дилозанто и Адам Трентон были на автодроме,
Бретт шагал по деловой части Детройта, и настроение у него было под стать погоде - мрачное, безотрадное.
Такое настроение редко у него бывало. Обычно, какие бы тревоги и заботы - а в последнее время и сомнения - ни одолевали его, он не терял
веселого и добродушного расположения духа. Но в подобный день, думал он, для человека, родившегося в Калифорнии, детройтская зима выглядит
поистине отвратительной, невыносимой.