- Ах ты, нефитянский Иуда! Да с какой стати я должен тебя слушать?
- Ни с какой. - Полисмен передернул плечами. - Что ж, пусть будет, как будет. Моей шкуры это не коснется.
- Как я отсюда уберусь-то? Где мне взять колеса? Чем кормиться? - Хотя Найт и произнес это с издевкой, но уже менее враждебным тоном.
- Тогда не уезжай. Просто держись в тени, как я сказал.
- Ведь тут это нелегко, малый.
Да, это, как отлично знал черный полисмен, было нелегко. Нелегко остаться незамеченным в течение целого долгого дня и долгой ночи, когда
кто-то ищет тебя, а другие знают, где ты. Информацию получить нетрудно, если знать ходы и выходы: достаточно кого-то задержать, кому-то что-то
пообещать или пригрозить. Преданность здесь не процветала. А вот если хоть на время убраться куда-то, это уже легче. И полисмен спросил:
- А почему ты не работаешь? Ролли Найт осклабился.
- Ты же слышал, что я сказал этой жирной свинье, твоему дружку...
- Прекрати болтать. Работать хочешь?
- Может быть. - Но за этими словами скрывалась убежденность в том, что возможность трудоустройства для таких людей, как Ролли Найт, крайне
ограничена.
- Автомобильные компании набирают людей, - сказал черный полисмен.
- Бордель.
- Там работает много черных. Ролли Найт угрюмо пробурчал:
- Я раз попробовал. Какой-то белый гад ответил мне “нет”.
- Попробуй еще раз. Вот. - И черный полисмен достал из кармана куртки карточку, которую накануне вручил ему знакомый из бюро по найму. На
карточке были указаны адрес бюро, фамилия сотрудника и часы приема.
Ролли Найт смял карточку и сунул ее в карман.
- Ежели душа захочет, детка, спущу в сортир.
- Поступай, как знаешь, - сказал черный полисмен. И направился назад, в машину.
Белый напарник подозрительно посмотрел на него:
- Ты чего там с ним валандался?
- Остудил его немного, - коротко ответил тот, но распространяться не стал.
Черный полисмен вовсе не хотел, чтобы ему начали читать мораль, не хотел он и препираться - во всяком случае, сейчас. Хотя население
Детройта было на сорок процентов черное, полиция до недавнего прошлого продолжала оставаться на сто процентов белой, да и теперь в полицейском
управлении продолжали господствовать старые традиции. После бунтов 1967 года под влиянием общественности в Детройте стало больше черных
полисменов, но все равно не так много, как белых, они не занимали высоких постов и не обладали достаточным влиянием, чтобы противостоять могучей
Ассоциации полицейских офицеров Детройта, в которой господствовали белые, а также не могли быть уверенными, что, если возникнет спор между
черным и белым, он будет решен по справедливости.
Словом, патруль поехал дальше в атмосфере враждебности и неуверенности, отражавшей расовые настроения, господствовавшие в Детройте.
Бравада у людей, как черных, так и белых, часто бывает лишь внешней, и Ролли Найт в глубине души был очень напуган.
Он боялся белого полицейского, которого неразумно вздумал поддразнить, и только теперь осознал, что слепая, неистребимая ненависть
возобладала в нем над элементарной осторожностью.