Мгновенно тут я сообразил, что пес от меня никуда уже не
уйдет,кинул ружье,выхватил из кармана браунинг,бросился кАфанасьевым
навстречу.
- Бросай ружье! - кричу. - Убью!
Старик, может, и не бросил бы, да сын растерялся, молод еще был.
- Бросай, - кричит, - батя!
Опустил старик дуло.
Подбегаю к ним.
- Руки вверх! - кричу. - Руки!
Подняли они руки.
Стою против них,амысли уменя в голове одна за другой несутся.Не
доведу ихяодин нидо заставы,ни до деревни.Они тут каждую ложбинку,
каждый бугорок знают. Без лыж раньше их в сугроб провалюсь, а на лыжах уйдут
они от меня. Вот, думаю, когда Виктор спасет.
- Виктор!-зову я его,но голову не поворачиваю,не спускаю глаз с
Афанасьевых.- Тебе приказ. Надевай лыжи - и на заставу. А я тут пока наших
приятелей постерегу.
И если за что я Виктора уважаю, так за то, что в решительные моменты он
всегда точно выполняет приказания: сказано - и конец.
Слышу - зашелестели лыжи, побежал Виктор.
А я стою против Афанасьевых и секунды отсчитываю.
Узнал меня старик.
- Как вам мое маслице понравилось? - спрашивает.
- Не распробовал еще, - отвечаю. - Больно дорожишься.
- Дешево отдавать - проторгуешься, - говорит он.
Так вот стояли иперекидывались словами,покуда незаскрипел за моей
спиной снег и не подошел к нам красноармеец.Легче мне стало. Покосился я -
парень ладный, статный, но понимаю - нельзя спускать глаз с Афанасьевых, они
только и ждут, как бы я отвернулся.
- Что тут такое? - спрашивает красноармеец.
- А вы уже с заставы?-спрашиваю его в свою очередь.-Скоро!Вам
небось объяснили там.
- Нет, не с заставы, - говорит красноармеец. - Я тут в обходе был.
- Аквам мой паренек побежал,-говорю.-Задержали мы тут с ним
белогвардейских пособников.
- Да вот и мои товарищи,кажется,идут!- говорит красноармеец. - Вы
присмотрите еще немного за ними, а я побегу, потороплю товарищей.
Действительно, слышу - доносится хруст валежника, идут какие-то люди.
Афанасьевы стоят, слушают наш разговор, молчат.
Красноармеец крикнул мне что-то на прощание и так же стремительно,как
и появился,скрылся за деревьями.Не очень-то понравился мне его поступок,
непо-товарищески былооставлять меняопятьодного,ноизвинил яего,
сгоряча все сразу не сообразишь.
Вскореприбежали красноармейцы,человек десять,иначальник заставы
вместе с Виктором.Забрали и отца и сына,обезоружили их, и я мог спокойно
расправить плечи.
Подошли мысначальником заставы кзастреленной собаке,ипри виде
убитого мною великолепного пса еще раз сжалось уменя сердце.Как нес он в
зубах кость,так и не выпустил ее. Разжали мы у пса челюсти, взяли кость, и
все нам стало понятно: служила эта кость как бы футляром для бумаг.