— Так собаки нас не учуют, — деловитым тоном шепчет в ответ Алекс.
Никогда в жизни я не видела, чтобы человек был так спокоен. На секунду я даже думаю, что, возможно, истории, которые я слышала о заразных в детстве, — правда. Может, они действительно не люди, а монстры какие-то.
Но потом мне становится стыдно. Он только что спас мне жизнь.
Он спас меня от рейдеров. От людей, которые, по идее, должны защищать нас, должны обеспечивать нашу безопасность. От тех, кто должен защищать нас от таких, как Алекс.
Весь мир перевернулся. У меня кружится голова, я, как пьяная, спотыкаюсь и ударяюсь спиной о стену. Алекс протягивает ко мне руку и не дает упасть.
— Присядь.
Голос Алекса звучит все так же уверенно, и это успокаивает. Мне не надо ни о чем думать, я просто выполняю его указания. Я сажусь. Пол сырой и жесткий. Луна, наверное, выглянула из-за облаков, сквозь щели в стенах и в крыше просачивается серебряный свет. За головой Алекса я вижу какие-то полки, а в углу груда банок… краска? Когда Алекс садится рядом, пространства для маневра практически не остается — сарайчик всего несколько футов в ширину.
— А теперь я собираюсь осмотреть твою ногу, — все так же шепотом говорит Алекс.
Я киваю. Далее теперь, когда я сижу, голова у меня не перестает кружиться.
Алекс садится напротив меня и кладет мою раненую ногу к себе на колени. Он начинает подворачивать штанину, и только тогда я сознаю, что она насквозь мокрая. Наверное, рана глубокая. Я закусываю губу и, предчувствуя боль, со всей силы прижимаюсь спиной к стене, но, когда сильные и прохладные руки Алекса прикасаются к моей коже и скользят по ноге, боль слабеет, он как будто прогоняет ее.
Закатав штанину, Алекс аккуратно наклоняет меня, чтобы разглядеть заднюю часть моей щиколотки. Я упираюсь локтем в дощатый пол, и мне кажется, что он начинает крениться. Да, наверное, я реально теряю много крови.
Алекс делает короткий резкий вдох сквозь зубы.
— Так плохо? — спрашиваю я, самой посмотреть мне страшно.
— Не двигайся, — говорит Алекс.
Я понимаю, что дело плохо, но Алекс мне об этом не скажет, и в этот момент меня переполняет благодарность к нему и ненависть к людям снаружи, к этим примитивным уродам, к охотникам с острыми зубами и тяжелыми дубинками. Эти чувства настолько сильные, что у меня перехватывает дыхание.
Не убирая мою ногу с колен, Алекс тянется в угол сарайчика и возится с каким-то ящиком. Я слышу, как щелкают металлические замки. А потом он наклоняется над моей щиколоткой с какой-то бутылкой в руке.
— Секунду будет жечь, — предупреждает Алекс.
Он брызгает из бутылки мне на рану, я чувствую резкий запах спирта, ногу обжигает, как огнем, и я чуть не кричу в голос. Алекс протягивает мне руку, я, не задумываясь, хватаюсь за нее и крепко сжимаю.
— Что это? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.
— Спирт для растирания, продезинфицирует рану.
— Откуда ты знал, что здесь есть спирт? — спрашиваю я.
Он не отвечает и высвобождает свою руку из моей, и только тут я понимаю, что все это время цеплялась за него. Но мне не до смущения, нет даже сил бояться, воздух как будто пульсирует, и все расплывается у меня перед глазами.
— Черт, — бормочет Алекс, — кровотечение на самом деле сильное.
— Вообще-то мне не очень больно, — шепчу я.
Вру, конечно, но Алекс так спокойно и уверенно держится, что мне тоже хочется быть сильной. Реальность искажается, шум и крики доносятся как из-под воды, и Алекс тоже как будто отдаляется и переходит в другое измерение. Мне начинает казаться, что я сплю либо вот-вот потеряю сознание.
А потом я решаю, что мне действительно это снится, потому что Алекс у меня на глазах начинает стаскивать через голову футболку.