Шрифт
Фон
[Кей-Хосров прибывает к Кавусу]
Кавус в нетерпенье царевича ждёт,
Всё светится, благоухает, цветёт.
Все двери и кровли огнями горят,
10800 И площади в пышный оделись наряд,
И кони проносятся, звонко скача,
Копытами злато и сахар топча.
Вот лютни запели, вокруг разлилось
Дыхание амбры, шафрана и роз,
И юношу царь пред собой увидал.
Волненьем охвачен, Кавус зарыдал,
Покинул престол и к Хосрову приник,
Целует и очи, и царственный лик.
Пред ним властелин молодой до земли
10810 Склонился, и оба к престолу пришли,
Воссели. Стал юношу спрашивать шах
О вражьей стране, о царе, о войсках.
И слышит: «Умом Афрасьяб обделён,
Стезею неправедной шествует он.
Ужасен злодея неистовый нрав,
Да сгинет он, трон и венец потеряв!
Отца моего лиходей погубил,
А бедную мать без пощады избил,
Чтоб смерти во чреве и я не избег.
10820 Да будет он жертвою горя весь век!
Едва разрешилась от бремени мать,
Он в горы меня поспешил отослать.
Немало томительных, горестных дней
Провел я среди буйволиц и коней.
Примчался Пиран с повеленьем привезть
Меня к душегубу, таившему месть.
Я понял, что гибель готовит мне он,
И, черною злобой его устрашён,
Решился я все невпопад говорить,
10830 От недруга доблесть и разум сокрыть.
Он молвит одно — о другом я твержу;
О пище он спросит — о ложе скажу.
Наслал на него помраченье Творец, —
Разумного счел он безумцем, слепец!
Меня оттого убивать он не стал,
С проклятьями к матери вновь отослал.
Кто ж друга в убийце отца обретёт,
Хоть лей, словно туча, он реки щедрот?»
«О славный, — Кавус отвечает ему, —
10840 Тоскует страна по венцу твоему.
И родом ты знатен, и сам ты велик,
Достойный и мудрый владыка владык!»
Речь новую после царевич повел:
«О царь, украшающий древний престол!
Когда ты о Гиве услышишь рассказ,
О подвигах, им совершённых не раз, —
Придешь в изумленье и будешь ты прав,
Кто, в мире так много невзгод испытав,
Врагам бы так много ударов нанёс!
10850 Меня разыскал он и тайно увёз.
Немало сверх этого доблестных дел
Свершил он и жизни своей не жалел.
Чтоб нам помешать из Ирана уйти,
Два войска спешили настичь нас в пути.
Слона боевого не видел индус
Свирепостью равного Гиву, — клянусь!
Так доблестно бился, что, мнится, храбрей
Не билось бы чудище бурных морей.
Вожди задрожали, рассыпался строй,
10860 Все вспять понеслись — молодой и седой.
И после, когда на коне вихревом
Примчался Пиран в кушаке боевом,
Аркан свой закинул воинственный Гив,
И витязя пешим повлёк, полонив.
Пиранову жизнь пощадить я просил,
Иначе бы он головы не сносил;
Скорбел он о смерти отца моего,
Не делал мне, кроме добра, ничего.
Он спас и меня, и любезную мать,
10870 Нас лютому тигру не дал растерзать.
Ведь царь мне готовил жестокий удел,
Меня, как отца, обезглавить хотел...
Пока не достигли Джейхуна, герой
Разил бычьеглавой своей булавой.
Джейхун переплыл, ярым гневом палим,
Не глядя, вода или суша под ним.
Весь век не состарится тот властелин,
Которому служит такой исполин!»
Окончен Хосрова правдивый рассказ,
10880 И дед улыбается, счастьем лучась.
Он Гива к груди прижимает тепло,
Целует и плечи ему, и чело,
Высокой хвалою Гудерза даря
И землю, взрастившую богатыря.
Дар Гиву вручил он, каких ни один
Не видывал знатный, ни простолюдин.
Герою-бойцу во владение дан
Рей, Кум с Хорасаном и град Исфаган.
С джемшидовой щедростью царь одарил
10890 Счастливца. Тот к солнцу душой воспарил.
Царь молвил: «Изведал ты тяжкие дни —
Плоды многолетних усилий пожни!».
С сынами и внуками старый Гудерз
Уста для хвалений горячих отверз.
Склонившись один за другим до земли,
Царю благодарность мужи принесли.
Он царский убор Ференгис преподнёс,
В чертог, напоенный дыханием роз,
Велел ей поставить престол золотой,
10900 Украшенный лучшей китайской тафтой.
«Владычица жен, — Кей-Кавус говорит, —
Вовек да не ведаешь бед и обид!
Из отчего края решившись уйти,
Немало страданий снесла ты в пути,
Но здесь обретёшь и отчизну и дом,
Отныне я волей твоею ведом».
Ответила шаху царица-луна:
«Да светишь ты миру во все времена!»
[Тус отказывается присягнуть Кей-Хосрову]
Был замок в Истахре. Гошвад-великан
10910 Тот замок возвёл, им гордился Иран.
Мужи, с венценосным Кавусом простясь,
Всем миром туда устремились тотчас.
Хосров и Гудерз впереди. Наконец,
Вступили они в озаренный дворец.
Хосрова на трон возведя, нарекли
Верховным владыкой иранской земли,
И каждый покорность ему изъявил,
Лишь Тус, сын Новзера, главы не склонил,
А он, златошлемный, — у войск во главе,
10920 При нем и литавры, и знамя Каве.
Гудерз осердился, услышав о том.
Строптивца он судит суровым судом,
И Гива, подобного тигру в боях,
К себе исполин призывает в сердцах:
«В путь! — молвит он, — дерзкому Тусу скажи:
«Не злобствуй, когда торжествуют мужи!
Хосров — наш владыка, признали его
Знатнейшие люди Ирана всего.
Но голосу дива покорствуешь ты,
10930 Путь божий покинув, упорствуешь ты.
Коль царский отвергнешь приказ — не стерплю,
Немедля с тобою в войну я вступлю
По воле собрания знатных мужей
Послание подписью княжьей своей
Скрепляю, а Гиву — посланье везти.
Достойно посланца прими и почти!»
И, мысленно гневные речи твердя,
Гив мчится к владениям Туса-вождя.
Предстал перед Тусом и молвит ему:
10940 «Упорству я, право, дивлюсь твоему».
Но тот на внушения богатыря
Ответил: «Меня укоряешь ты зря!
Ведь после Ростема вторым я в стране
Считаюсь вождем, закалённым в войне.
Мой дед — Менучехр, незабвенный наш царь,
Мечом покоривший вселенную встарь.
Отец мой — Новзер, властелин воевод,
К царю Феридуну восходит мой род!
Лишь ринусь я в битву, могучих глава,
10950 Рву шкуру у барса и сердце у льва.
Другого царя вы нашли, от меня
Свой умысел дерзостный втайне храня!
Я в гневе, и слушать не стану я слов
О том, что владыка Ирана — Хосров!
Коль внук Афрасьяба нам станет царем,
Мы только беду роковую пожнем.
Пешенгова чада нам власть не нужна.
Кто сделал бы тигра главой табуна!
Напрасно ты странствовал столько годов:
10960 Пусть молод и полон отваги Хосров —
Нам нужен верховный владыка другой,
Ствола безупречного отпрыск благой.
Средь нас Фериборз: от Кавуса рожден
Венца и престола достойнее он.
Меж предков его не сыскать чужака,
И род его знатен, и слава громка».
Гив думает: «Тус неумён, нечестив!»
И молвит, поднявшись, разгневанный Гив:
«Смотри, горевать не пришлось бы тебе,
10970 Когда призовут нас литавры к борьбе!
Гудерзову грозную встретив семью,
Позор обретёшь — не победу в бою.
Страданья, что нам с Кей-Хосровом сносить
Пришлось, — ты по ветру затеял пустить!
Когда б осеняла тебя благодать,
Царя б не пришлось на Эльборзе искать.
Но царственной мудростью ты обделён,
Поэтому отчего трона лишен.
Венчаться на царство достоин лишь муж,
10980 Величия полный и мудрый к тому ж».
Сердитых немало он вымолвил слов.
Затем удалился, разгневан, суров.
Вернулся к Гудерзу и молвит: «Клянусь,
Лишен разуменья малейшего Тус!
Ты скажешь, глаза его слепы: смотри,
Задумал избрать Фериборза в цари!
Но кто же достойней венца, чем Хосров?
Нет равных ему средь иранских бойцов».
Шрифт
Фон