АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОТДЕЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
ФИРДОУСИ
ШАХНАМЕ
ОТ СКАЗАНИЯ О РОСТЕМЕ И СОХРАБЕ ДО
СКАЗАНИЯ О РОСТЕМЕ И ХАКАНЕ ЧИНА
Перевод Ц. Б. Бану-Лахути, комментарии А. А. Старикова
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
Москва
1960
Редакционная коллегия серии «Литературные памятники»
Академики: В. П. Волгин (председатель), В. В. Виноградов, Н. И. Конрад (зам. председателя), И. А. Орбели, М. Н. Тихомиров, члены-корреспонденты АН СССР: Я. И. Анисимов, Д. Д. Благой, В. М. Жирмунский, Д. С. Лихачев, профессора: Л. Л. Елистратова, Ю. Г. Оксман, кандидат исторических наук Д. В. Ознобишин (ученый секретарь).
ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР Л. Л. СТАРИКОВ.
Редактор перевода А. Азер.
От редакции
Второй том перевода «Шахнаме» является продолжением первого тома, вышедшего в 1957 г. За время подготовки второго тома коллектив понес тяжелые утраты: в день выхода в свет первого тома скончался редактор перевода Абулькасим Лахути, который много работал и над вторым томом. Его труд продолжен новым редактором перевода А. Азером. Вскоре после выхода в свет первого тома скончался также ответственный редактор издания, член-корреспондент АН СССР профессор Е. Э. Бертельс.
Предлагаемый второй том содержит: стихотворный перевод «Шахнаме» от сказания о Ростеме и Сохрабе до сказания о Ростеме и хакане Чина, сделанный Ц. Б. Бану-Лахути, под редакцией А. А&ера; комментарии к тексту и переводу поэмы А. А. Старикова.
Принципы работы над первым томом сохранены и в настоящем издании.
КЕЙ-КАВУС
(Продолжение)
[14515] О многом ты слышал, послушай сейчас
О битве Ростема с Сохрабом рассказ.
Без слез эту повесть кто б выслушать мог?
Чье сердце бы гневом Ростем не зажёг?
Коль с ветки зеленой невызревший плод
Нежданно примчавшийся вихрь унесёт —
Сочтешь его правым и доблестным ты,
Иль чужд он и доблести, и правоты?
Когда справедлив умиранья закон,
10 О чём этот вопль и рыданья, и стон?
К сей тайне извечной заказан нам путь,
За эту завесу нельзя заглянуть.
Кого не манила заветная цель?
Но дверь ни пред кем не открылась досель.
Быть может, кончину ты благом сочтёшь,
Блаженство в приюте ином обретёшь.
Ведь если бы хищницу-смерть укротить,
То старых и юных земле не вместить.
Где пламя свирепое вспыхнуло вдруг,
20 Там все неминуемо вспыхнет вокруг.
В том бедствии грозном конца б не избег
Ствола одряхлевшего свежий побег.
Любого, не глядя, он молод иль стар,
Сжигает безжалостно смерти пожар.
И юноши радость — увы! — не прочна:
Ведь смерти причина — не старость одна...
Таков бытия непреложный закон.
Коль чистою верой твой дух озарён,
И если с тобою не знается бес —
30 Смиренно склонись перед волей небес!
Будь рьян в благочестьи, откинувши лень,
Чтоб встретить достойно последний свой день.
Стремись к одному лишь, готовясь к пути,—
Благие деянья с собой унести.
Теперь запою о Сохрабе, о том,
Как юный воитель сражался с отцом.
[Ростем едет на охоту]
Поведаю сказ миновавших времен,
Который дехканом до нас донесен.
Дехкану рассказывал старый мобед:
40 Однажды Ростем пробудился чуть свет.
Соскучась, на лов собрался великан;
Он стан опоясал, наполнил колчан,
Затем оседлав своего скакуна,
Которому сила слоновья дана,
Помчался к Турану, взметая траву,
Подобный голодному ярому льву.
Равнина пред ним на просторе легла,
Онагры там носятся, нет им числа.
От радости вспыхнув, к охоте готов,
50 Коня погоняет Даритель венцов.
Немало онагров ездок удалой
Сгубил булавою, арканом, стрелой.
Из хвороста после костёр он развёл,
И выбрав ему приглянувшийся ствол,
Могучей рукою тотчас ухватил
И вырвал, и в вертел его обратил.
Онагра огромного, легче пера
Вращая, изжарил на углях костра.
Съел целую тушу, пируя один,
60 И высосал мозг из костей исполин.
Насытясь, воды в роднике зачерпнул,
Испил и в тени, утомлённый, уснул.
Тем временем Рехш, его конь боевой,
Бродил, насыщаясь травой луговой.
Нагрянул внезапно дозор верховых
Туранских бойцов — семь ли, восемь ли их.
Заметили резвого Рехша следы
И стали искать в тростниках, у воды.
Лишь только увидели чудо-коня,
70 Решились его увести, полоня.
Уже за арканом аркан занесён,
Помчались наездники с разных сторон,
Но конь боевой, их завидев едва,
Навстречу кидается яростней льва.
Лягнул одного и убил наповал,
Другому он голову вмиг оторвал.
Лежит уже третий поверженный враг,
А всё скакуна не осилят никак.
Но вот изловчились—накинут аркан,
80 И пойман туранцами конь-ураган.
Поймали и в город угнали, спеша,
Чтоб верного не упустить барыша.
[Среди кобылиц очутился скакун —
А было их сорок — отборный табун.
Из тех сорока, из всего табуна
Желанный приплод принесла лишь одна.]
От сладкого сна пробудившись, меж тем,
Коня боевого окликнул Ростем,
Весь луг исходил, но любимца нигде
90 Не видит. Об этой нежданной беде
Горюя безмерно, боец-великан
На поиски Рехша спешит в Семенган.
Себе говорил он: «Куда я пойду
Пешком, обреченный тоске и стыду,
Груз палицы тяжкой и стрел, и меча,
И барсову шкуру, и шлем волоча?
Как стану пустыни теперь проезжать,
Как стану отныне врагов поражать?
Что скажут туранцы? — Вот Рехша проспал
100 Ростем: видно спать, словно мёртвый, он стал! —
Что делать? Терпи, коли так суждено.
Горюй, не горюй, остаётся одно:
В доспехах, с оружием, пешим идти;
Быть может, удастся на след набрести».
Под ношею тяжкой, утратив покой,
Угрюмо шагал он, терзаясь тоской.