– Но все же?
– Нет, подтвердить не могу.
– Ясно. Ирина Авраамовна, скажите, а доводилось ли Вам замечать какие-то странности в последннее время перед гибелью Вашего мужа?
– Например? О чем это Вы, Лев Геннадьевич?
– Ну, возможно, бывало, Вы заснули в полночь, а встали в шесть утра абсолютно выспавшейся?
– Конечно. А с кем не бывает?
– Хорошо. А случалось ли такое, что вы кратковременно теряли чувство ориентации во времени или пространстве?
Ирина заерзала на диване, глаза забегали в поисках прислуги.
– Ольга. Бокал бренди мне, пожалуйста.
К чему он клонит? Неужели Льву уже что-то стало понятно? Пока я вижу только зацепки, но не более того.
– По-началу я думала, что схожу с ума. – бледной рукой она вцепляется в бокал и глотает свой напиток. – Позже, стала принимать литиум, но только на ночь. Подруга посоветовала и отдала часть своих запасов.
– Спасибо за ответы, Ирина Авраамовна. Но с литиумом будьте осторожнее. Тем более, он Вам совсем ни к чему.
– А что со мной? Вы знаете? – эта женщина хватает руку Сомова так, словно он единственное ее спасение.
– Знаю. Вы не больны. Больше я Вам ничего сказать не могу. Это для Вашего же блага.
Сомов встает с дивана, поцеловав руку хозяйке дома, и подходит ко мне. Я замечаю несколько деталей, очень важных, как мне кажется, поэтому уходить сейчас мне совсем не хочется.
– Лев Геннадьевич, дайте еще пять минут, мне нужно в уборную?
– Да, конечно, София.
Я иду по коридору, куда указала мне Ирина. Постмодернистские кандилябры, электронные фотографии в рамке, которые сменяются раз в несколько секунд, и кремневое ружье века восемнадцатого украшает стену возле спальни хозяйки. Оно то мне и нужно. Я делаю пару фото этого орудия, фото с электронных фотографий, а также захожу в туалет. Под раковиной стоит лоток для маленьких домашних собачек. То, что нужно. Пора возвращаться.
– София, все хорошо?
– Да, Лев Геннадьевич. – поворачиваюсь к женщине в длинном платье. – Ирина Авраамовна, Вы знакомы с Амозовым Константином Петровичем?
– Нет, а кто это?
– Это следователь по Вашему делу. До того, как я стала Вас защищать, он должен был Вас опрашивать.
– Возможно, я просто забыла как его зовут.
– Чушь.
– Что?
Эта женщина возмутилась, а Сомов неодобрительно смотрит на меня. Но сейчас мне важна только правда, а с моими плохими манерами разберемся позже.
– У Вас есть собака? Немецкий шпиц, я полагаю?
– Да. Откуда Вы узнали?
– На Вашем платье шерсть, она не доходит и до колена, значит, это маленькая порода. А еще в уборной я увидела лоток.
– Понятно. И как это относится к Амозову, как Вы там сказали его зовут?
– Сегодня мы были у него в гостях в полиции. И у него на штанинах я заметила такую же шерсть.
Женщина рассмеялась, и я бы оскорбилась, если бы не была так уверена в своей правоте.
– Это ничего не значит. Сейчас у многих есть шпицы.
– Да. А еще я увидела вот эту фотографию. – ох, как меня сейчас распирает от собственной смышленности. Сую ей под нос свой смартфон. – На ней вы с Вашим супругом и Амозовым Константином Петровичем. Как Вы это объясните?
Вот тут уже и Сомов заинтересовался. Он пристально смотрит на хозяйку дома, а она, кажется, собирается плакать.
– Мы – любовники. Но я не убивала Антона. – Сомов подает платочек рыдающей женщине. А я уже не так рада своему превосходству, ведь мой друг Амозов замешан в этом грязном деле.
– Ирина Авраамовна, а Константин Петрович мог убить Вашего супруга?
– Нет, что вы!
– Почему Вы так уверены?
– Мы полюбили друг друга уже после смерти Антона. На этой фотографии мы лишь знакомые. Я могу вам это доказать.
– Ну попробуйте – Сомов почти незаметно усмехается, но я то знаю, что внутри он смеется во весь голос.
Женщина в платье спешно выходит из зала, а через пару минут возвращается с небольшой белой книжицей.
– Вот. Это мой дневник. Я веду его уже год. Там написано все, как я люблю своего мужа, как он сильно меня любит. Я, конечно, пару раз заглядывалась на чужих мужей, но кто из нас не грешен?
Я не грешна, будучи в браке я никогда не позволяла себе даже думать о других мужчинах, тем более женатых. Даже о звездах кино, хотя мои подруги не стеснялись заявлять мужьям, что влюблены в того или иного голливудского актера.
– Сомнительное доказательство, но если Вы позволите, мы его заберем у Вас ненадолго.
– Да, конечно. Я надеюсь это поможет найти убийцу моего мужа.
– Хорошо. Скажите, а ружье восемнадцатого века у Вас возле спальни –это подарок Амозова?
– Да. Он подарил мне его месяца четыре назад, говорит, что оно еще стреляет. – Ирина смеется сквозь едва просохшие слезы. – Надеется, что если на меня нападут, то я смогу защититься. Как будто я умею стрелять.– на ее лице появляется нежность, а взгляд устремляется куда-то вдаль. Откуда эта эмоция? Она про ружье говорит!!!!
– Как ты поняла про ружье? – Лев смотрит на меня с некоторым недоверием и восхищением одновременно.
– Я знаю Константина Петровича, это его давнее увлечение. Но все без толку, мы снова там же где и были, никаких зацепок.
– Рано сдаваться, у меня есть идеи. Ты ведь помнишь, о чем я спрашивал Ирину Авраамовну?
И я вспоминаю. Точно, Ширин – вовсе не друг Жибарецки. У них была связь, но не с детства. Зачем тогда они лгали Ирине и окружающим?
Сомову кто-то позвонил на мобильный. Это его водитель.
– Пасабан отдал дело. Томас ждет во дворе. – обращается к мадам Жибарецки. – Ирина Авраамовна, нам пора. Спасибо большое за помощь в расследовании. Мы заберем Ваш дневник. А Вы будьте добры, не принимайте больше Ваших лекарств, и никому не рассказывайте о нашем визите. Договорились?
– Да, конечно. Спасибо, за беспокойство. Я могу Вам звонить, если будет необходимость?
– Безусловно.
– Ирина, простите за грубость, за то как повела себя. Но мне нужно было знать правду.– для меня самое время показать свои манеры.
– Ничего. Вы меня простите, что пыталась скрыть это.
Я только слегка улыбаюсь, и мы уходим.
Во дворе нас ждет его черный седан, такой же как и в Старом Холме. Лев обожает красивые классические авто представительского класса, черные, чтобы показать свой статус.
– Куда мы сейчас?
– Мы поедем к Ширину.
– К Ширину? Но ведь это опасно. А что, если он связан с ФБР, с антикинетиками? Помнишь, что сказал Амозов?
– Пока у нас есть только опасения твоего друга, который, как выяснилось, не так уж и чист. Я не вижу поводов доверять ему на сто процентов. Поэтому мы поедем к Ширину, но сначала кое-куда заедем.
Поездка по ночному Петербургу оказалась волнующе-приятной:
светло как днем, теплый морской воздух, а рядом любимый мужчина. И тут он кладет свой мизинец на мой, я так хочу прижаться к его руке, но мне не хватает смелости. Дыхание замирает. И я снова попадаю в его нирвану, рай, как угодно называйте. Меня накрывает волной света и тепла. Тысячи прикосновений к моему существу приводят меня в восторг. Я растворяюсь в его мире. Огромная вселенская любовь.
Прихожу в себя через десять минут, когда оказываюсь возле моря.
– Финский залив. Мы приехали на Финский залив.
– Да. Тебе нравится? – Лев всматривается в мое лицо и пытается прочитать в нем хоть какие-то эмоции.
– Я много раз тут была. Если честно, то в твоем мире мне нравится больше. Я вообще не люблю водную стихию.
– Я польщен. Но посмотри, ведь здесь невероятная красота.
– Невероятная. – смотрю в его карие глаза и не могу удержаться – Ты невероятный.
– Ты тоже. –берет меня за руку и ведет к воде.– Останови время.
– Что? – мне послышалось?
– Останови время. Прямо сейчас.– но я же -не антикинетик. В его глазах столько азарта, что сопротивляться нет сил.