– Я не умею.
– Смотри на небо. Видишь самолет летит?
– Вижу.
– А теперь представь, что его двигателями управляешь ты. Просто представь. Чтобы остановить все движение во вселенной, нужно состредоточиться на одном мощном движении и стать его причиной. Станешь причиной – он станет следствием. Когда у тебя это получится, просто представь, что турбины остановились. И дело сделано.
Грудная клетка сжимается, сердце ускоряет ритм, в глазах темнеет. Но обморок – не выход из ловушки. Необходимо другое решение. Это на самом деле – западня. Я так не хочу делать то, что он просит. Я боюсь. Там же люди. Везде живые люди. К тому же, он сам говорил, что каждая остановка приближает нас к гибели. Ну и что что, есть новая вселенная, созданная им, эту мы все равно должны попытаться спасти.
– Я не хочу…
– Не бойся. Ничего страшного не произойдет.
– Произойдет! – сама того не ожидая, я стала кричать. – Ты просишь меня поучаствовать в разрушении этого мира! А я не хочу.
– Этой маленькой остановкой ты небольшой вред ему принесешь, зато ощутишь свою силу. Я ведь твой Учитель. И мне нужно сделать из тебя серьезного защитника. Если ты не будешь знаю всю мощь твоего воздействия на движение и время, то как ты сможешь управлять ими?
Я сдаюсь. Вдох – выдох.
– Хорошо. Я поняла. Попробую.
Огромные лопасти турбин боинга на какую-то долю секунды завращались еще быстрее и вдруг замерли. Полная тишина. Я открываю глаза. Лев восхищенно смотрит на меня.
– Пойдем. – протягивает руку, я касаюсь воды. Она плотная как лед, но с волнами, застывшими в том же состоянии, как их застигли врасплох. Мы идем по воде. Я осторожно ступаю на каждый новый участок, а Лев уверенными шагами тянет меня за собой. – Вот видишь. Это твое чудо.
– Мое. – но страх все же одолевает меня. Я представляю людей застывших в воздухе на расстоянии нескольких километров от земли и снова завожу двигатель. Море перестает быть твердым и мы проваливаемся в него с головой.
Янтарная вода залива в полумраке белых ночей оказывается зловещей как фильмах про утопающих. Но вот мы всплываем.
– Тебе еще стоит поучиться себя контролировать, но в целом неплохо.
Промокшие насквозь мы выползаем на берег. Слава богу, мой Учитель не зол на меня. Надеюсь, я его не разочаровла.
К нам подбегает водитель Сомова с полотенцами и сухой одеждой. Видимо ему не впервой спасать хозяина от схваток с водой.
Как ни странно и для меня одежда оказалась.
– Не удивляйся. Он взял женскую одежду с собой только сегодня, предвидя мое желание познакомить тебя с тобой.
– Ты потрясающий.
Уже наступила полночь, когда мы стояли у дверей роскошного особняка Ширина Владлена Мирославовича.
– Лев, ты говорил, что антикинетики в Австралии фиксируют каждую остановку и время на новые строго регламентированно. А наши остановки они тоже видят?
– Безусловно.
– А группа кинетиков фиксирует остановки?
– Не все, только те, что замечает и вносит в общую базу на сервере, доступном конечно же только нам.
– Скажи, а возможно узнать, была ли тридцатого ноября остановка?
– Хм. Ты хочешь выяснить не произошло ли убийство Жибарецки во время временного коллапса?
– Именно!
– И тогда круг подозреваемых сузится до нескольких сотен. И ни Амозов, ни мадам Жибарецки туда не войдут. Ты просто умница.
– Осталось только понять к какому классу относится Ширин, антикинетик ли он или просто смертный?
Как мы и предположили, в телефоне Сомова на сервере оказалась зафиксирована временная остановка датированная тридцатым ноября. Я не удивлена. Как же все становится просто.
Высокий худощавый мужчина средних лет в белом шерстяном свитере окрывает нам дверь. Я могла бы подумать, что это прислуга, но я видела его в полицейском участке полгода назад, не говоря уже о новостях совсем недавно . В прихожей горит тусклый свет. И это точно не главный вход.
– Доброй ночи, Лев Геннадьевич. – полушепотом произносит мужчина и протягивает руку Сомову.
– Доброй ночи, Владлен Мирославович.– Интересно, почему он сам открыл дверь? Неужели прячет встречу с нами даже от своих домашних?
– София Аганесовна, рад встрече. – Ширин целует мою руку и смотрит прямо в глаза так будто не хочет отпускать из-под прицела. Слишком долго целует, мне становится не по себе. Похоже, Сомову тоже.
– Владлен Мирославович, мы к Вам по серьезному делу, просим прощения за столь поздний визит, но это на самом деле не терпит отлагательств.
Наконец-то он отпускает мою руку. Странно, как минимум неприлично.
Мы садимся в плетеные кресла вокруг такого же стола с тарелкой фруктов по центру, и Ширина начинает.
– Я знаю, зачем вы здесь, поэтому и встречаю вас один. Никто, ни семья, ни охрана, ни дворецкий не подозревают, что я тут с вами. Даже камеры отключены.
Даже камеры отключены…
Тут я вспоминаю про отказ охранника парковки показывать мне запись с камер, и мне на секунду кажется, что эти два факта можно связать между собой, но немного поразмыслив, я заключаю, что все-таки они разные. Мои институтские знания следственного производства позволяют откидывать некоторые данные, не имеющие дела к расследованию, ведь иногда они на самом деле лишние и вводят в заблуждение. Вот например, однажды я искала грабителя одного из ювелирных магазинов, и все детали преступления пыталась увязать с тем, что на стене магазина остались следы от пуль. Оказалось, что они двухлетней давности, когда пьяный директор магазина, отправляясь на охоту заехал с друзьями за кассой, и чтобы покрасоваться перед продавщицами, выстрелил из ружья. Осознав отсутствие связи, я раскрыла преступление.
– София, – Сомов касается моей руки. – Ты где витаешь?
Я смотрю в его карие глаза и вижу некоторое недовольство. Неудивительно, он ведь остановил время, а я даже не заметила этого.
–Ширин – не антикинетик. – Он указывает на неподвижного будущего мера, и на секунду мне становится страшно. Ведь этот человек станет управлять Петербургом, людьми, а кто-то по всей видимости управляет им.
–Больше того, я полагаю, он и не убийца.
–Согласен. Но мы все еще не знаем ответа.
–Тогда возобновляй время, расспросим его.
Через мгновение этот голубоглазый худощавый мужчина продолжает пояснять, почему он прячется.
–Так Ваша охрана работает на брата Ирины Жибарецки?
–Да. На Исаака Авраамовича.
2 глава.
Мвввввв. Мвввввв. Меня …. Тошнит…
Тело… вата… не… могу… пошевелиться….
Дышать, кажется, могу.
Веки гранитые.
Вижу проблески света…
Тошнит…
Похоже мои внутренности все еще живы…
Содержимое желудка прорывается наверх…
Так я могу захлебнуться…
Слышу родной голос…
Мама…
Слава богу…
Она переворачивает меня на бок, и меня рвет…
С большим трудом открываю глаза…
Моя детская комната…
Я дома…
Это радует меня?
Почему то нет.
Это меня пугает?
Да…
Но почему?
Почему я здесь, да еще и в таком состоянии?
– Где Лев? – прорывается из моих уст.
– Милая, тебе не нужно сейчас говорить. Не стоит вообще напрягаться.
– Где Лев? Позовите Льва!– собирая все силы, пытаюсь сесть.
– София, успокойся. Я не понимаю, о ком ты говоришь.
– Сомов, мой учитель физики… Где он?.. Как я здесь оказалась?… Мы почти раскрыли дело!.. Мы были у Ширина… Исаак Авраамович замешан в убийстве Жибарецки…
– София, милая, успокойся. Ты бредишь!
Брежу??....
Что черт возьми происходит?