Что-то вроде джитгербага [8]. И он набрал скорость.
За пределами поля он был настоящим гигантом: рост шесть футов два дюйма и сто девяносто три фунта сплошных мышц, но здесь, на земле мутантов-великанов, казался маленьким, грациозным и невероятно быстрым. Лампы в стеклянном куполе превращали его позолоченный шлем в искрометный метеор, а форму цвета морской волны — в знамя, сотканное на небесах.
Воплощенная в жизнь поэма. Отмеченный Богом, благословен он среди людей.
Кевин пронес мяч через линию ворот.
Когда судья зафиксировал проводку мяча, Кевин все еще оставался на ногах.
Победу праздновали у Кинни. Не успел Кевин переступить порог, как женщины буквально набросились на него:
— Потрясающая игра, Кевин!
— Кевин, querido [9], сюда!
— Ты был великолепен! Я охрипла от крика!
— Ты в самом деле возбудился, когда пронес мяч? Ну конечно. Господи, но что при этом ощущал?
— Felicitacion [10]!
— Кевин, cheri [11]!
Кевин, включив свое знаменитое обаяние на всю мощь, сыпал улыбками налево и направо, осторожно высвобождаясь из цепких рук.
— Твой тип женщины — молчаливая красавица, — заметила как-то жена его лучшего друга. — Но большинство женщин — болтушки, поэтому ты и якшаешься с иностранными кошечками, которые по-английски и двух слов связать не могут. Классический случай стремления избежать какой бы то ни было духовной близости.
Кевин с ленивой дерзостью оглядел собеседницу.
— Неужели? Позвольте заверить, доктор Джейн Дарлингтон Боннер, что с вами я готов на близость в любую минуту, как только пожелаете.
— Только через мой труп, — вмешался ее муж Кэл, подав голос с другого конца стола.
Несмотря на то что Кэл считался его лучшим другом, Кевин не упускал случая поддеть приятеля. Так повелось с того времени, когда он был обиженным на весь мир дублером старика. Теперь Кэл ушел на покой, поступил в ординатуру отделения внутренних болезней клиники в Северной Каролине.
Вот и сейчас Кевин не задумался пустить отравленную стрелу.
— Это вопрос принципа, старина. Иначе как доказать свою правоту?
— Доказывай как хочешь, только со своей женщиной, а мою оставь в покое.
Джейн рассмеялась, подошла к мужу, поцеловала, попутно дала Рози, своей дочурке, салфетку и подхватила на руки малыша Тайлера. Кевин улыбнулся, вспомнив реакцию Кэла, когда он спросил о длинных математических выражениях, до сих пор украшавших пеленки Тайлера.
— Все потому, что я запретил ей писать на его ногах.
— Она опять за свое?
— Да, бедный парень превратился в ходячую записную книжку. Стало лучше с тех пор, как я стал засовывать листки бумаги во все ее карманы.
Привычка славившейся рассеянностью Джейн повсюду выводить сложные уравнения была широко известна, и Рози Боннер пожаловалась:
— Как-то она записала уравнение на моей пятке. Правда, ма? А в другой раз…
Доктор Джейн поспешно заткнула рот дочери куриной ножкой.
Кевин улыбнулся и тут же был грубо возвращен к действительности красивой француженкой, ухитрившейся перекричать громкую музыку:
— Tu es fatigue, cheri [12]?
Кевин, знавший несколько языков, ухитрялся скрывать это от посторонних.
— Спасибо, но я не голоден. Эй, позволь познакомить тебя со Стабсом Брейди. Думаю, у вас много общего. И Хизер… ведь ты Хизер? Мой приятель Лион весь вечер пожирает тебя глазами.
— Жара? При чем тут жара?
Определенно, пора избавляться от парочки-тройки назойливых поклонниц.
Он так и не признался Джейн, насколько та была права. Но в отличие от некоторых товарищей по команде, любивших подчеркивать свою преданность игре, Кевин на самом деле все отдавал любимой работе. Не только тело, ум, но и сердце. А это невозможно, если в твою жизнь входит требовательная и капризная особа.