Она последовала за ним, и…
— И они поругались на берегу озера? — прервала ее Пола.
— О нет. Он с ней вообще не разговаривал, — воскликнула Эдвина. — Понимаешь, он увидел ее малолитражку издалека — на противоположном берегу озера местность равнинная. Энтони просто-напросто сел в «Лендровер» и решил вернуться домой кружным путем. Но не успел он отъехать сколько-нибудь далеко, как автомобиль заглох. Энтони бросил его и пошел пешком. Он надеялся избежать встречи с Мин… понимаешь?
— Да. И ты хочешь сказать, что он оставил машину около озера? — переспросила Пола, гадая про себя, является ли этот факт уликой или нет.
— Ну, конечно, он оставил его там. Ведь двигатель не заводился… — Тонкий голос Эдвины опять начал предательски дрожать.
— Пожалуйста, не плачь, тетя, — взмолилась Пола. — Ты должна держать себя в руках. Ну, пожалуйста.
— Да-да. Я постараюсь. — На том конце провода раздался всхлип. Потом Эдвина высморкалась и продолжала:
— Ты не знаешь, что такое Клонлуглин, Пола. Это огромное озеро. Энтони шел домой целый час. Ему пришлось подняться на холм, пересечь лес и несколько полей, пока он наконец добрался до дороги, ведущей через поместье в деревню. Он…
— Дорога! — моментально насторожилась Пола. — Он никого на ней не встретил?
— Нет, никого. По крайней мере, он ни о ком не говорил. Как бы то ни было, Энтони вернулся домой примерно в шесть тридцать. Он позвонил мне и рассказал о поломке автомобиля. Потом сказал, что собирается переодеться к обеду, и попрощался. Я приехала в дом около семи. Мы выпили по коктейлю, поели, но Энтони показался мне очень взволнованным, не таким, как всегда. Понимаешь, он боялся, что в любую минуту может появиться Мин и снова начнет закатывать сцены.
— Но она не пришла, верно?
— Нет, весь вечер мы провели вдвоем. Как я уже говорила, Энтони чувствовал себя не в своей тарелке, и он проводил меня назад в Довер-хаус где-то в полдесятого, возможно, без четверти, а потом вернулся в Клонлуглин.
— А кто обнаружил тело Мин?
— Управляющий поместьем. Он сегодня проезжал мимо озера очень рано утром и увидел «Лендровер», а также малолитражку. А потом он нашел… — Эдвина не выдержала и зарыдала так, словно ее сердце вот-вот разорвется.
Надеясь хоть как-то успокоить и подбодрить тетку, Пола сказала:
— Прошу тебя, тетя Эдвина, мужайся. Я уверена, все образуется. — Про себя она молилась, чтобы ее уверенность оправдалась.
— Но я так боюсь за него, — сквозь слезы пробормотала Эдвина. — Очень боюсь.
— А теперь слушай меня и, пожалуйста, сделай все, как я тебе скажу, — произнесла Пола твердым, властным голосом. — Больше никому не звони, а если кто-нибудь позвонит тебе, не виси на телефоне подолгу. Я хочу, чтобы линия оставалась свободной. Я тебе очень скоро перезвоню. Полагаю, ты сейчас говоришь из Довер-хауса?
— Да, — ответила Эдвина и после небольшого колебания спросила:
— Но что ты собираешься предпринять?
— Пожалуй, я лучше попрошу маму пожить с тобой несколько дней. Тебе не следует в такое время оставаться одной. Очевидно, начнется расследование. Самое главное — не волнуйся. Паникой делу не поможешь. Я знаю, что это нелегко, но ты должна хотя бы попытаться держать себя в руках. Я перезвоню через час.
— С-с-пасибо, Пола, — с усилием произнесла Эдвина.
Они попрощались. Пола тут же подняла трубку и набрала номер лондонской квартиры своих родителей. Занято. Она в раздражении швырнула трубку на рычаг. Тут ей пришло в голову, что надо поговорить с Эмили.
Пола вскочила и быстрым шагом направилась через гостиную, по дороге чуть не свалив попавшийся под ноги столик. Она поставила его на место и, жмурясь от солнечного света, вышла на террасу. Эмили услышала грохот и засмеялась.