Вопрос в том, что нужны доказательства – раз и места тайников – два. Сам он не расколется. Пустой номер. Никто себе подписывать приговор не станет. А он калач тертый. Кстати, на двадцать два года старше ее.
– Черт! Так я пойду набиваться в женихи. А ты уж постарайся посадить ее благоверного поскорее. Так и опоздать можно. Свято место пусто не бывает. Как ее зовут?
– Вика. Держу пари на литр коньяка, что она тебя кипятком ошпарит.
– Согласен. Через пять минут я приведу ее за наш столик.
– Только не это. Мне еще допрашивать ее придется, протоколы составлять.
– Отлично. Здесь и начнем. Мы ее расколем. Главная хитрость заключается в том, что ты человека не колешь. И вообще тебе на него чихать. Он сам расколется без твоей помощи. Поверь моему опыту.
– Поверю. Только ты не забудь попросить ее подписать все протоколы.
– Это уж как полагается, по всей форме. Тебе муж, а мне жена. Все по-честному, как в «Ростокино-Ладе»!
Сергей встал и направился к стойке.
– Хочешь я скажу, как тебя зовут? Хочешь? Хочешь?
Девушка оглянулась и окинула его усталым взглядом синих, как море, глаз.
– Это так, репетиция. Меня пригласили заменить того парня из рекламного ролика. Самая дебильная реклама из всех, что я видел. Стоит придурок перед зеркалом и, как попка, повторяет одно и то же.
– А потом обливает пивом симпатичную девочку, – монотонно произнесла она. – Надеюсь, ты не собираешься блевать на меня? Стадия подходящая.
– Ну что ты, Вика. Я так, поболтать подошел. Скука заела. На душе кошки скребут. Вся жизнь размазней кажется.
– У меня своих кошек хватает. Тигры, а не кошки. Сейчас когти из декольте вылезут наружу.
– Бедняга. Я еще до такой стадии не докатился. Придется поднимать тебе дух.
Он сел на соседний табурет.
– Все дело в том, что человек рожден свободным. Так гласит конституция США и я. И если плюнуть на все остальное с детства, то останешься свободным навсегда. Вот я свободен, независим. Посему лишен привязанностей, а значит, и страданий. Мы сами сковываем себя цепями и вгоняем в рамки. В рамках закона, в свете событий, согласно постановлению. Нет никаких рамок, света и соглашений. Я ни с чем не согласен и люблю полумрак, а не свет. На свету у меня веснушки видны. Жаль крыльев нет, а то полетал бы. Ты никогда во сне не летала?
– Летаю с кровати на пол, когда муж лягнет.
– Зря. Мужа надо убить и спать одной на широких просторах и с тем, с кем хочешь и когда хочешь. Жить надо в радость себе, а ты сидишь и носом в рюмку клюешь. Рюмку отбрось, возьми стакан. У человека не может быть ограничений. Я вот ботинки ношу на два размера больше, чтобы пальцам было свободно, а зимой хожу в валенках.
– Откуда ты узнал, как меня зовут?
– А черт его знает. У меня такое впечатление, что мы знакомы лет десять. И вообще мы живем с тобой вместе. Но, вероятно, все это происходит во сне. Ты знаешь, я неточно улавливаю грань между сном и явью. Вот как ты думаешь, я тебе снюсь или мы наяву разговариваем?
– А ты ничего, забавный.
– Отличный повод выпить. Меня зовут Сереженька, если мне не изменяет память. Так меня мама звала, пока была жива.
– У меня тоже мамы нет. Она отравилась.
– А моя ушла и больше не вернулась.
– Что пить будем, свободный человек?
– Водку. У меня полно ее.
Он оглянулся на свой столик, но Стаса там уже не было.
– Видишь тот столик. Там сидел мой собутыльник, но его ветром сдуло. А может, он и не приходил, если это сон.
– Понятно. Я иду ему на замену?
– Ты незаменима, как мечта.