Он отправился на кухню, заварил себе кофе. Вышел на балкон. Туман внизу, под золотыми куполами собора. А выше - ясно. Он в зоне благодати!
"Нужно разбудить Веру Яновну? У ней, она говорила, много дел на работе. Но ведь только из командировки вернулась. И всего-то семь часов утра".
Андрей осторожно вернулся в спальню. Утро просветило шторы терракотового цвета. Он сразу наткнулся на верины глаза. Они внимательно смотрели на вошедшего мужчину. Как на незнакомца. Но без страха, с любопытством.
- Доброе утро, Вера Яновна!
- Доброе? - неуверенно спросила женщина.
- Тебе приснился дурной сон?
- Я не знаю, не уверена... сон ли это был. Сядь ко мне. Сними, пожалуйста, халат, - приподнялась и сбросила свой.
Пауза. Андрей Петрович заговорил первым.
- Это три наши ночи. Это пройдёт!
Вера продолжала молчать.
- Я обидел тебя?
- Нет же... Вот смотри, - она стала показывать на раны свои и партнёра, - это первая ночь в Сиракузах, вот это и это - вторая, а это безобразие натворила я уже одна сегодняшней ночью. Больно?
Глаза её стали влажными.
- Это пройдёт, - повторил мужчина.
- Послушай мои сны. Три сна из этих трёх ночей. Первый: я - сова, передо мной стена неизвестности, тайн. Я пытаюсь взлететь, заглянуть за ту сторону стены. Не получается. Второй: я взлетаю и заглядываю за стену. И падаю туда, сломав крыло. А сегодня третий сон: я взлетаю и парю над стеной тайн. Я - Вижу! Далеко, за горизонт. Я от тебя... получила эти совиные крылья... и... похоже... Дар Видеть!
Её губы дрожали.
- Я понимаю. Но не мог этого предугадать. С женой такого не было ни разу. Только не пугайся, пожалуйста. Я уверен, что такая "острая форма" быстро пройдёт. Летать ты, наверное, будешь, но царапаться - нет.
Андрей улыбнулся и взял обе ладошки подруги в свои руки.
- Эти совы станут тебе верными подругами! Вот увидишь, - продолжил он.
- А ты? Твои совы? - вопрошали её глаза и губы.
- Не знаю. Увидим.
Верочка немного успокоилась.
- А что приснилось тебе, мой милый? - спросила она, вставая с кровати и потягивая руки вверх. - Нет, сначала зарядка, потом - ванная, а вот за завтраком я выслушаю тебя. Дай мне полчаса.
Андрей Петрович ушёл в гостиную. Встал напротив картины, где был изображён пражский храм Девы Марии.
В его голове быстро сплетался узор из нитей, связанных именем Мария. "Мария Фёдоровна, Мария-Терезия, Мария Антуанетта...". Со дна его памяти совершенно отчётливо всплывали даты, факты, исторические параллели. Но эта новая память угодливо несла свои "блюда" на стол не обычной его интуиции, а в матрицу расчёта, точного и непривычного для него.
"Мария-Терезия умерла в 1780 году, Мария Антуанетта казнена в 1793 году. Не подходят". И всё же интуиция ещё ни в малой толике не угасла. Ему было ясно, что подсознание работает в том направлении, в котором "растворилась" Укладка в тумане истории. Он по-прежнему Видит.
"Да, Франция, Россия, Австрия... Годы 1798 - 1805".
"Да, на авансцене драмы с Орденом иоаннитов пока одна Мария Фёдоровна, жена Павла I".
К завтраку Вера Яновна вышла уже нарядно одетая. Строгий бежевый костюм: юбка и жилетка, белоснежная кофточка. И даже в туфлях. На шее бусы из нескольких ниток мелкого жемчуга, опала и янтаря. Строгая Снежная Королева, ведущий научный сотрудник. Ведает архивами тайнописи и тайнами тантрической любви. Накрахмаленный стоячий воротничок блузки скрывал следы последней.
- Класс! У тебя вид повелительницы! - восхитился мужчина.
- У меня всего двадцать минут! - она начала быстро намазывать на ломтики твёрдого швейцарского сыра красную икру.
Сделала несколько глотков кофе.
- Я работаю до позднего вечера. Ты почитай, погуляй, а вечером я позвоню. Сходим куда-нибудь поужинать. Так какой сон? - она ещё отпила кофе из чашечки. - Про мост?
Ему и правда приснился мост! Кажется "Биржевый". По мосту медленно движется фаэтон. В нём Яков Брюс, и хоть шляпа сильно надвинута на глаза, в его облике Андрей узнал себя. Он держит в руках "Чёрную книгу". Под его ногами глобус. Раннее утро. Над рекой дымка. Мужчина видит трёх дам, опёршихся о перила моста и задумчиво смотрящих в воду. Брюс приказывает кучеру остановиться. Выходит, идёт к дамам.
- Здравствуйте, сударыни.
- Здравствуйте, Андрей Петрович.
- Меня зовут не Андрей Петрович, и я с вами не знаком. Я - Яков Брюс, астролог, нумеролог, алхимик, магистр оккультных наук. Вы сейчас смотрели в тёмную воду реки. Хотите заглянуть дальше, в бездну неизвестности? Я начертаю ваше будущее. Имён не нужно, только точные даты и время рождения.
Андрей-Яков открыл книгу и начал чётко, аргументированно открывать дамам тайны их судеб.
Андрей Петрович замолчал на пару секунд, а затем сказал тихо и задумчиво:
- Самое странное, что я во сне точно составил женщинам гороскопы, рассчитывал и чертил сложные схемы из огромной матрицы информации в своей голове! Но, Вера, ни нумерологии, ни астрологии я не знаю!
- Ты вчера в коридоре очень внимательно рассматривал картины с волшебными мостами, - улыбнувшись как-то загадочно, сказала Вера.
- Ты же понимаешь: это от тебя... - горячо начал мужчина.
- Я всё понимаю, - вежливо перебила его женщина, приложив свой пальчик к губам Андрея. - Нам было так хорошо эти три ночи! И вот - обменялись... Дарами. Всё, я убегаю. Вот ключи.
Она чмокнула Андрея Петровича в щёку и вышла из квартиры.
Он вышел снова на балкон. Солнце было уже высоко. Воздух свеж после вчерашней грозы.
- На улицу! На Невский! Шляпу и трость мне! - скомандовал мужчина сам себе.
Он приближался к метро "Чернышевская", когда ему позвонила Вера.
- Я сейчас была на приёме у директора. Его секретаршу зовут Маша... Одну из приснившихся тебе дам зовут Мария, - она говорила, растягивая слова и делая паузы. - Может почудилось?
- Вроде нет. Я это имя тоже... просчитывал, - ответил мужчина.
- Не спеши работать со всей матрицей! По кусочкам, шажками, "крадучись", как говорит Анна Никитична, - беспокоилась женщина.
- Анна?! Ты случайно её вспомнила?
- Хм... всё, пока, нужно работать.
- И ты, дорогая, сов приручай постепенно, лаской, с открытым сердцем. Целую тебя, - Андрей чмокнул телефон.
- И я целую.
Андрея Петровича осенила идея о подарке Верочке. Брошь с совой! Конечно! Художественная, изящная, дорогая. И заказать нужно немедленно!
Он вспомнил, как они с Юрием сделали подарок Ольге на её 20-летие. Замечательный ювелир в Гостинном дворе тогда работал. Это была тоже брошь, серебренная, в виде раскрытой книги. Ольга тогда увлеклась историей искусств, и на одной "страничке" они попросили изобразить из полудрагоценных камней ветку с птичкой, а на другой надпись "Рисуя ветку, надо слышать, как свистит ветер". Андрей улыбался своим воспоминаниям. Как замечательно было безобидно спорить о науке и искусстве, не убедительно жонглируя афоризмами-аргументами.
Они цепляли Оленьку, выговаривая: "Пока художник пробьётся, учёный успеет сделать карьеру". Девушка легко парировала: "Ложь, конечно же, расположена ниже науки, но художественный вымысел выше". И добавляла: Это сказал один польский математик. Метафора, мальчики, обгоняет исследование". Мы ворчали: "Ты не собираешься творить, ты хочешь изучать творчество других. А волшебство искусства исчезает, как только его начинают исследовать".
Андрей Петрович зашёл в Гостинный двор, нашёл тот самый киоск ювелира. Но работал в этом киоске молодой мужчина.
- Извините, на этом месте в 1975 году "колдовал" такой более чем средних лет мужчина. Очень толковый ювелир. Вы, случайно не знаете...
- Знаю. Это мой дедушка, - радушно отозвался молодой человек. - А что?