Никто не смотрел на него. Он быстро вышел и открыл дверь с надписью “Лестница”. Дверь за ним закрылась, и он начал быстро, через две ступеньки подниматься по лестнице.
Перед зданием суда остановился черный лимузин. Вокруг него тут же собралась толпа. Бейкер выглянул наружу и, обернувшись к сидевшему рядом с ним свидетелю, сказал:
— Ты — большая приманка. Свидетель Динки Адаме, человек с удлиненным лицом, откинулся на спинку сиденья и надвинул на лицо шляпу.
— Крупная игра, — проворчал он без тени юмора. — Моя жизнь не будет стоить и двух центов, как только они узнают меня.
— Никто тебя не побеспокоит, — заявил Бейкер ободряюще. — Мы уже говорили, что тебя будут охранять, и до сих пор у нас все было в порядке.
Отряд полицейских очистил площадь вокруг машины. Капитан Стрэнг нагнул голову к окну.
— Все в порядке, выходите.
Первым вышел Бейкер, за ним три других агента. Они постояли немного у машины, оглядываясь вокруг, затем Бейкер кивнул Адамсу, и тот стал вылезать.
Из толпы донесся шум, подтверждающий, что его узнали. Сквозь нее они проходили в окружении полиции и агентов Федерального бюро расследований.
Репортеры выкрикивали им вопросы, но они, не отвечая, поднялись по ступенькам, вошли в здание суда и двинулись по коридору.
— Сюда, — указал Стрэнг.
Вслед за капитаном полиции они вошли в пустой лифт. Двери тут же закрылись, и лифт начал подниматься. Напряжение незаметно стало спадать.
Бейкер посмотрел на Стрэнга.
— Ну, дело сделано, — сказал он, улыбаясь.
Полицейский кивнул и улыбнулся в ответ.
— Самое худшее позади. Наверху останется только пробиться сквозь репортеров.
Динки посмотрел на них. Его лицо было бледным и все еще испуганным.
— Я буду остаток своей жизни благословлять вас, парни. Если только проживу достаточно долго.
Улыбка исчезла с лица Бейкера. Детективы посмотрели друг на друга и c серьезными выражениями на лицах повернулись к открывающейся двери.
Чезаре поднялся по лестнице на четвертый этаж, повернул и быстро зашагал в сторону лифтов. Взглянул через толпу на двери зала судебных заседаний. Там стояли двое полицейских. Он втянул правую руку в рукав шоферской куртки и ощутил в пальцах холодный металл стилета. На его губах появилась странная улыбка.
Он почувствовал, как сердце глухо забилось в груди. Похоже было на то, что он испытывал, когда направлял машину в крутой вираж и не знал, хватит ли силы сцепления, чтобы выполнить маневр. Он глубоко вздохнул, и улыбка застыла на его лице.
Дверь лифта раскрылась, и толпа бросилась к нему. Чезаре не сдвинулся с места. Он знал, что они поднимутся не в этом лифте. Его информация была исчерпывающей и точной. Тревожило лишь то, что у него было мало времени для подготовки. Он прислонился к стенке между вторым и третьим лифтами.
Открылась еще одна дверь, и из лифта вышел свидетель, окруженный со всех сторон детективами. Чезаре тут же оказался за ними, дав возможность толпе подталкивать его вперед. Здесь у него не было никаких шансов, поскольку между ним и свидетелем находился детектив. Репортеры выкрикивали вопросы, остававшиеся без ответа. Беспрерывно “стреляли” вспышки, фотографы подпрыгивали, пытаясь запечатлеть на пленку свидетеля. Как только этот человек попадет в зал заседаний, будет слишком поздно.
Они почти подошли к дверям, а стилет все еще отдавал холодом в руке Чезаре. Он давно перестал дышать. Его легкие были наполнены готовым взорваться кислородом, который, похоже, не потребуется. В ушах давило; казалось, все двигаются, как в замедленной съемке.
На какое-то мгновение группа остановилась перед закрытой дверью. Детектив, прикрывавший свидетеля сзади, немного сдвинулся в сторону. Воздух судорожно вырвался из легких Чезаре.