Женщина лет сорока, тоже худа, плохо причесана, без шляпки, в красной юбке, коричневом жакете, некрасива, нижняя челюсть выдается вперед, глаза маленькие, волосы мышиного цвета.
Женщина поздоровалась, осторожно села к испанке на банкетку, поставила на пол потертый твидовый саквояж.
Вскоре пришли с проверкой документов.
Проводник был красен и явно задыхался в слишком узком воротничке.
Словак долго искал бумажки. Сунул их помятой кипой.
Немец нахмурился.
ОН: Ну, вы же видите, что все нормально!
К раздраженному восклицанию не хватало только требовательного «вон!». Но немцы нынче не люди – механизмы, проводник молча отдал документы и вышел.
Он опять нервно стучал пяткой о грузовой отсек под банкеткой.
Разглядывал француженку.
Француженка была сама серость Парижа – мышиная, бесцветная, беззвучная – моросящий целый день дождь. Даже красная юбка на ней казалась серой. Она не отрываясь смотрела в окно.
Воздух отчего-то сгустился.
Я старался читать, но Александрплатц упорно мне не давался, невероятно занудная книга.
Если он не перестанет дергаться, придется его попросить.
Он не переставал.
Я поднял глаза и столкнулся с его взглядом. Он расстреливал меня в упор.
Я: Извините?
ОН: Ой, я не могу, вы так мне отвратительны. Черт! Последний шот кофеина был лишним.
Я: Как, извините?
ОН: Как отвратительны? До пупырышек! Вот даже то, как вы страницы перелистываете, меня злит.
Такие, как вы, приходили на этот самый Александрплатц, снимали там жиголо, платили им какие-нибудь три блядские марки, а потом трахали не кишечник, а мозг – почему ты не любишь меня, как ты можешь мне изменять, а потом еще торговались, чтоб было не три марки, а две марки и двадцать семь пфеннигов.
Я: Ваши личные обиды, молодой человек…
ОН: Тварь, с чего ты взял? Имя Зденек? Если словак, значит, всё – сразу шлюха? И потом вы, похотливые человечки, еще что-то пишете о Рейхе? О том, как нацисты – нацисты? Но вы не похождениями и не жадностью мне отвратительны, всей узколобостью вашей. Трусливостью. Вы бы и рады вести себя, как СС – яиц нет. Они у вас хуже, чем эта пюрешка перемолоты, я прошу прощения… Мерседес? Марибель. Но вам подошло бы Мерседес.
Вообще, да. Психика у славян нестабильна. Зачем зря переводить нервы, ругаясь с психически неуравновешенным существом?
ОН: Так, место! Без моего позволения не встают, Джонни.
Я начинал злиться.
Я: Знаете…
ОН: Не знаю. Сел и заткнулся. Дернешься, выпотрошу. Дамы, не переживаем. Руки подняли, за верхнюю полку зацепили, обе. Прекрасная Марибель, я не постесняюсь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.