– Всё будет хорошо, парень, – пробормотал он, на миг уткнувшись лицом в пахнущие серой и застарелым потом волосы любовника, – не бойся.
Он пошел обратно, и Луис молча съежился в его объятиях. У самых ворот пирата встретили два копья, нацеленные в его грудь.
– Ты можешь войти только один, повелитель, – сказала Жанин, стоявшая поодаль, – никто, кроме тебя, не может быть здесь.
Левассер молча смотрел на неё. Лицо девушки казалось ему невозможно, нереально прекрасным. Потом он наклонил голову, глядя в изуродованное лицо Луиса, в тусклые мертвые глаза.
– Оставь его и входи, – сказала Жанин, отодвинувшись, чтобы он мог видеть остальных девушек, стоявших у пруда. – Здесь ты будешь счастлив, господин наш. Вечно молод и счастлив. Оставь этого нищего и войди!
Луис лежал неподвижно, уронив голову на плечо Левассеру. Ледяной ужас, владевший им, отступил, оставив место блаженному безразличию. Пусть даже так, хотя бы так! Хотя бы на несколько мгновений он рядом с тем, кого любил, единственного, за всю свою жизнь. Пусть даже сейчас Лив посадит его на камень у дороги и уйдет в свой дворец. Этот миг останется с ним, никто не сможет забрать его, ни отец, ни все демоны Ада.
– Дай мне хотя бы сумку, с которой я пришел сюда, и несколько фруктов! – донесся до него голос Левассера. – О большем я не прошу тебя, Жанин!
– Только сумку, – холодно ответила женщина, – ты можешь взять лишь то, что было с тобой. Поэтому отдай плащ.
– Оставь хотя бы его!
– Закон гласит, что никто не может забрать ни единой травинки и нитки из Замка Богов, – теперь в голосе женщины была леденящая душу ненависть. – Отдай плащ, возьми свою сумку, своего урода и убирайся!
Левассер опустился на колени и осторожно развернул Луиса, освободив его из тонкой серебристой ткани. Затем скомкал плащ и швырнул его в ворота. И сам удивился полному отсутствию сожалений о сделанном.
– Теперь отдай мне мою сумку, – сказал он на удивление спокойным голосом. – И расстанемся по-хорошему.
Из горла женщины вырвался неистовый вопль. Луис уткнулся в грудь пирату, пытаясь закрыть уши. Стоя на коленях, Левассер наклонился так, чтобы защитить его своим телом, своими объятиями. Из крика отвергнутой женщины, к которому присоединились вопли её подруг, родился ураган чудовищной силы. Левассер обхватил Луиса так крепко, что причинил боль, а тот в свою очередь судорожно вцепился в него обеими руками. Они держались изо всех сил, стараясь прикрыть друг друга от летящих обломков, мусора и острых осколков обсидиана. Луис поднял голову, глядя слезящимися глазами на прекрасное лицо Левассера.
– Хочу ещё раз посмотреть на тебя прежде, чем умру, – тихо сказал он, – мне было так хорошо с тобой, Лив. Как никогда и ни с кем. И я всегда буду любить тебя. А теперь оставь меня, возвращайся в замок…
Пират моргнул, глаза его были влажны, наверняка, из-за пыли. Держа Луиса одной рукой, он второй нежно коснулся его уцелевшей щеки.
– В Аду для нас не будет сюрпризов, парень,– мягко произнес он, наклоняясь, чтобы поцеловать почерневшие губы.
***
Солнце сияло так, что слепило глаза, давным-давно отвыкшие от яркого света. На короткое мгновение Левассеру показалось, что всё, произошедшее с ним, было лишь странным сном, горьким, как полынь и сладким, как грех. Ему почудилось вдруг, что лишь несколько мгновений тому назад шпага Питера Блада вонзилась ему в грудь, открыв дорогу в самый прекрасный, самый восхитительный и горький Ад, какой только можно было себе представить. В Ад, где был Луис Рамон, дитя иного времени, иного века.
– Лив, где мы? – удивленный, прежний бархатный голос заставил его широко открыть глаза и сесть.
Луис сидел на песке, растерянно глядя на собственные руки, гладкие с тонкими белыми пальцами. Затем принялся ощупывать собственное лицо.
– Лив, все ушло… – беспомощным, почти жалобным голосом прошептал он, – неужели это правда? Что происходит?
Левассер подгреб его к себе и уткнулся лицом в растрепанные светлые волосы. Луис обхватил пирата за шею, мелко вздрагивая не то от смеха, не то от рыданий. Сдавленные звуки, что он издавал, могли быть как тем, так и другим.
– Всё закончилось, малыш, – мягко произнес пират, поглаживая любовника по спине, с наслаждением вдыхая горьковато-пряный аромат тела. – Не знаю, где мы, но где бы ни были, мы вместе.
Он поднялся сам и помог встать Луису, который всё порывался ощупать собственное лицо. Они были на незнакомом берегу, порядком потрепанные, в разорванной одежде и без гроша денег. Впрочем, на что им деньги в такой пустоши?
– Лив, это твой мешок? – Луис наклонился, подняв дорожную сумку. – Тут что-то есть!
Левассер сунул руку в тяжелый мешок и вытащил небольшой предмет, поместившийся в кулаке. Ещё не веря себе, разжал пальцы. В молчании они с Луисом смотрели на громадный бриллиант размером с голубиное яйцо. Затем Левассер зачерпнул поглубже, и теперь на его ладони засверкали, переливаясь всеми цветами, изумительной красоты и чистоты камни.
– Тут целое состояние, – прошептал испанец, качая головой, – но откуда?
Левассер сунул мешок ему в руки и пошел к гибкой женской фигурке, возникшей из ниоткуда у самой кромки моря. Ветер трепетал в черных густых волосах женщины, чье лицо, несмотря на странные черты, было невообразимо прекрасно.
– Цветочек, это твоих рук дело? – улыбнулся пират, глядя на красавицу с искренней нежностью.
– Моих, – кивнула женщина, плеская ножкой в волне, – впрочем, это лишь малая доля того, что заслуживает ваша любовь и преданность друг другу. Признаться, я не думала, что мужчины способны на подобные чувства. Вы удивили меня и принесли много приятных мгновений. Я до самого конца не верила, что ты вспомнишь. А вспомнив, согласишься принять своего любовника в столь жалком виде… Но ты сумел преодолеть самого себя, услышать зов сердца. Истинная верность любви оказалась для тебя не пустым звуком.
Левассер пожал плечами и оглянулся. Луис стоял поодаль, глядя на него с удивлением.
– Если ты пойдешь вдоль берега в ту сторону, – махнула рукой Цветочек, – то найдешь там корабль. Конечно, это не твой корабль, но он не хуже, поверь мне. Матросы будут верны тебе, и никто не взглянет косо на твоего возлюбленного. Но ты должен сделать ещё кое-что… для меня.
– И что же? – спросил пират, бросив жадный взгляд на сверкающую точку, качавшуюся в море.
– У меня есть враг. Жестокий, свирепый враг, – на прекрасное лицо Цветочка на мгновение опустилась тень, – враг, который жаждет погубить всё то, что имеет значение в этом мире – любовь, радость, счастье единения. Тебе предстоят битвы с его Черной Флотилией. Что скажешь, человек? Согласен ли ты сражаться за меня?
Левассер бросил взгляд на Луиса, всё так же стоявшего поодаль с удивленным видом.
– Я должен посоветоваться, – сказал он, – я не смогу долго без него. А им рисковать не хочу.
– Это было последнее испытание для тебя, человек, – улыбнулась Цветочек, – твой друг согласится на это, поверь мне. Его любовь к тебе превыше всего, что есть на этом свете. Хотя поначалу это была лишь благодарность за любовь и за то, что ты принял его с его тайнами и болью. Но теперь все ваши беды позади. Вы оба будете неуязвимы для вражеского оружия, вечно молоды и бессмертны до тех пор, пока пожелаете. А теперь прощай, человек.
Она пошла вдоль берега и становилась всё прозрачнее, пока не исчезла, словно растаяв под лучами жаркого солнца. Левассер вернулся к Луису, который присел на песок и складывал мелкие камешки в ряд.
– Вставай, малыш, пойдем, – сказал он, протягивая руку испанцу, – наш корабль ждет нас.
Луис поднял голову, глядя на него с непередаваемым выражением.
– С кем ты говорил, Лив? – спросил он с удивлением и оттенком страха.
– Не знаю, – задумчиво произнес Левассер, присаживаясь рядом и глядя на сверкающую точку в море, – но она точно не просто женщина. Когда ты исчез у меня из рук на берегу, именно она подсказала, где тебя искать. А теперь она подарила нам эти камни и корабль, что стоит вон там. Что такое, Лу, на тебе лица нет!