Сейчас-то к нам какими судьбами принесло? Я так понимаю, ты уволился?
— Уволили.
— Было за что?
— Ствол прое… л.
— Да, бывает… И кем сейчас?
Никем. Не знаю, что дальше получится.
Саша посмотрел на меня недоверчиво, расценив мой ответ как нежелание говорить, но уточнять ничего не стал. Вздохнул и сказал про себя:
— А меня через неделю после этого в Чечню отправили. Второй раз. И в первый же день угораздило. Очередь пулеметную схватил. Вот сюда. — Он отодвинул полу куртки и похлопал по обтянутому белому майкой животу, пониже ребер с правой стороны. — Не знаю, как коньки не отбросил. Да еще контузия. В общем, комиссовали меня. С деньгами до сих пор рассчитаться не могут. Да я и плюнул. Теперь сам им в десять раз больше заплатить могу! Обидно, жена ушла. Когда узнала, что в командировку второй раз посылают, истерику закатила. А когда сказал, что отказываться не буду, вещи собрала и — с концами. Обидно, да? И все равно уволили… Обидно.
Подхватив помповик, он крутанул его в руке, вышел в коридор и замялся, не решаясь закрыть дверь.
— Запирай, я все понимаю.
— Ты уж извини…
Он мягко закрыл тяжелую дверь и дважды провернул ключ. Второй замок трогать не стал.
* * *
Спал я крепко и впервые за последнее время проснулся, чувствуя себя отдохнувшим.
Завтрак я готовил себе сам. Блондин Леха страдал с похмелья и не был расположен к общению с кем-либо, кроме пивной бутылки. Коля, как я понял, занимался чем-то в гараже, а Саша болтался по комнатам первого этажа, держа в руках помповое ружье.
К полудню прикатили двое посланцев Гай-макова, похожие на агентов ФБР из кино. Мы расположились в моей комнате. Агенты аккуратно повесили на вешалки свои одинаковые светлые пальто, синхронно пригладили волосы и уселись за стол, не переставая жевать резинку и раскрывая свои дипломаты. Как я заметил, агент № 1 предпочитал ментоловую жвачку, а его напарник довольствовался клубничной.
Они начали меня допрашивать квалифицированно и быстро. При этом агент-«клубни-ка» что-то помечал в своем блокноте, а агент-«ментол» неотрывно сверлил меня взглядом. Если бы я пытался врать, запутался бы уже на пятой минуте. Но я говорил в основном правду, да и какой-никакой опыт у меня был. Задав последние вопросы, агенты удовлетворенно посмотрели друг на друга, после чего «ментол» заметил:
— Я рад, Федор Ильич, что мы нашли общий язык.
Я был рад намного больше, но говорить этого не стал.
— А теперь, Федор Ильич, я вынужден попросить вас заново повторить то же самое. Пожалуйста.
Я выругался и принялся пересказывать свою историю. Теперь «ментол» что-то писал в блокноте, не переставая размеренно жевать и кивая мне головой, а «клубника» смотрел на меня. Взгляд у него был слабее, чем у напарника. Такого в принципе можно было обмануть.
Когда я замолчал, они опять удовлетворенно переглянулись…
Вечером в комнату забрел Саша. Судя по всему, он успел принять стакан и ему хотелось поговорить. Он тяжело опустился на стул, поставив ружье между ног. Закурил, помолчал и стал рассказывать о своей жене, о том, как они расстались. Я никогда не любил подобных разговоров, не понимая, как можно да и вообще зачем нужно рассказывать постороннему такие вещи.
Он монотонно бубнил. Меня клонило в сон. Он был неплохим милиционером и честно воевал, но жить с ним, пожалуй, было сущим мучением. Удивительно, как жена терпела его столько лет…
Я закемарил и часов в десять вскочил, растеряв остатки сна. Никакой видимой причины для беспокойства не было, но я ощущал тревогу. Прислушался. Внизу бормотал телевизор, да где-то за стенами поскрипывало дерево. Я обул ботинки и спустился в гостиную.