- Здравия Кайосса Морана, – изрек Хорр, приблизившись. – И здравия будущий царь!
Хорр не смотря на перетянутое наспех плечо, и приличную храмоту на правую ногу был весьма силен. Чего не сказать о его правой руке – Миноле и другом славном воине – Брагдосе.
Конгор поклонился им до земли, как полагается вернувшимся с войны солдатам. Его примеру последовали все, кто успел прийти. Кроме Мораны. Та лишь кивнула и тут же спросила:
- Значится Гуйтана предала вас?
Хорр прочистил горло, видно было, что мерзли они сильно на чужеродных землях, может поэтому и полегло их много на полях сражений.
- Ты была права. Гуйтана повела нас на смерть.
Конгор даже ушами повел позади, помня то, что видел накануне во сне. А видел он кровавое вражение и смерть своих соотечественников по роду – вепсов. Но это не все что он видывал, было кое-что еще, но этого он не собирался говорить никому.
Пока все, кто успел прийти ко двору, чтобы помочь с раненными, разгружали небольшие деревянные тарантайки, Хорр подозвал Морану и Конгора за ним.
В самом конце этого израненного войска стояла поломанная телега, на которой светлой тугой тканью было что-то накрыто. Тело.
Остановившись подле, Хорр заскрежетал зубами, взявшись за грубый конец ткани, собираясь ее откинуть. Но прежде, он глянул на Конгора, который словно чуял, кто лежал пред ним.
- Отец, – всхлипнул Конгор, когда Хорр откинул часть ткани. – Кнесс…
Да, это было тело Мортона Морконского Второго. Мертвое тело. И судя по запаху, которое оно источало, кнесс был мертв уже около седмицы. На теле было много ранений, но смертельным оказался скорее всего один удар судя по всему топором в область грудины. Возможно он пробил не только грудную клетку, но и легкие.
- Мне жаль, мой царь! – склонил голову перед Конгором воин. – Мы нашли его далече от Шексомского пролива.
Теперь Моране стало ясно многое, но все же оставалось тайной одна незначительная деталь: как и зачем? Зачем Гуйтане было нужно губить войско, которое она могла взять в управление? Если у нее есть магия, как и говорила Ярона, она могла сманить любое войско к себе. Но тогда получается, что раз войско ей не надобно, значит, у нее другие планы. Каковы они?
Ладные мостки покачнулись, оставляя позади судно «Войтанг». Все пятеро сошли на опасную землю Волостража. Анэка обернулась на Даггса, который кивнул ей, примостив судно к поодаль. Неужто ему было не страшно даже какое-то время здесь быть? Это немного удивляло. Ведь махинцы никогда не были охочи до сражений с какими-то народами, скорее в этой жизни, как и путары предпочитали войне – мир.
Солнце было уже высоко, когда прямиком по мосткам они прошли до странной постройки, в створе которой стоял оруженосец, в странной треугольной шляпе, по пояс голый, а на поясе висел кривой нож.
- Ятаган, – прошептал над ухом иллинки Фогг. – Опасное оружие, им горло перерезают.
Анэка не смотрела боле на оруженосца, ее взгляд был устремлен вперед, где Хайгосновца остановило трое по пояс голых и босых стражника, тоже в странных шляпах и с такими же ножами. Один их них, был крепко сбитый еще молодой человек. Он улыбнулся и Анэка отметила, что у него во рту все зубы из какого-то странного солнечного метала с отливом. В дальних странах его называют золотом. В стране иллинов – солоном. Этот странный малый вытянул руку вперед, останавливая проход.
- Имя!? Кто по роду? Цель прибытия?
Фогг перед Анэкой практически затаил дыхание, пытаясь разгадать род человека с золотыми зубами.
- Ходок. Несу царю Волону вести с вепских полей, зовут Хайгосновец.
Золотозубый переглянулся со своими приятелями и оглядел гонца с ног до головы, остановив взгляд, конечно же, на следе от колодок на руках. Поморщившись, он глянул в лицо гонцу.
- Проходной билет есть?
Хайгосновец полез за пазуху, понимая, что здесь многое изменилось с тех пор, как он последний раз ступал на эту землю. Он разумел, что ему должны были дать этот билет, но видно законы здесь менялись как перчатки у кузнеца.
- Так значится нету билета? – оскалился золотозубый, и Анэка пронаблюдала, как двое за ним потянулись руками к своему оружию. – Взять их! – рявкнул он.
Хайгосновец отступил, расставляя руки так, чтобы все видели, что он вооружен, но не собирается прибегать к собственной защите.
- Стой, Крон Ким Дар! – раздался откуда-то со стороны зычный голос.
Золотозубый остановился и тут же присел склоняя голову.
Хайгосновец выпрямился, вглядываясь в знакомое ему лицо, появившегося человека. Человек выглядел уже не молодым, редкие седые усы переходили в бороду и закрывали тонкие губы. Глаза были раскосые, но смотрели не с угрозой, а с пониманием. На щеках было что-то вроде «солнушек» (веснушки – прим. автора), только бурого цвета. Человек поднял вверх ладонь и стража отошла на несколько шагов назад.
- Госен, друг мой, что же ты припозднился так! – сказал вдруг он, и голос его прозвучал спокойно, будто и не было на Волостраже никаких войн и кровопролитных сражений.
Хайгосновец, тоже разулыбался, в один миг преодолев разделявшие их двадцать локтей, обнял по-дружески человека, вещая:
- Тай! Думал, что никогда не свидимся боле!
Анэка как и все, остальные, взирали на это братание молча, ожидая того, что от радости встречи с другом, гонец не забудет, что приехал на Волостраж не один.
- Кто твои друзья? – исспросил, наконец, Тай. – Или же они враги?
Хайгосновец спрятал улыбку, снова став серьезным и даже мрачным.
- Они со мной. Все четверо.
Тай кивнул, изобразив в воздухе какой-то странный жест пальцами, и вокруг четверки ни оказалось ни души, хотя еще мгновение назад, казалось стражники способны задушить их большинством.
- Твои друзья – моя друзья, – сказал Тай. – Но сдается мне, что они они прибыли с другой целью, нежели, чем ты. Я прав?
Хайгосновец обернулся к Анэке и остальным:
- Перед вами правобор Шен Мин Тай, мой большой друг. Если кто и ведает, что происходит на этом острове, то только Тай, – пояснил он.
Тай внимательно осмотрел всех их, задержав взгляд лишь на Анэке. Он ничего ей не сказал, только попросил обратившись ко всем пятерым, чтобы следовали за ним, ибо Волостраж все же оставалось местом не безопасным, а он не желает терять друзей Хайгосновеца.
На том и порешили.
4.
Путарского гонца величали Мирац Кул-Рег. Был он не высок ростом, но Спаноу сказал, что он дюже быстр и ловок, а еще прекрасно владеет своей лошадью – Понко. Правда уговаривать его пришлось Слаю несколько хорров подряд, и посулить другого жеребца, если вернется с отрядом Луция Бренанна. У Мираца не было семьи, и судя по отметинам на руках, он побывал в путарских рудниках. А может и в брагинских – тоже. В любом случае, он был Слаем сразу оповещен, что дело это опасное, подать весть о том, что кнессу Мортону нужно войско.
- Откуда вам знать, что Луций кинется бегом спасать земли Мортона? – интересовался Спаноу у Конгора и Мораны. – Может статся так, что примет к сведению и отправит гонца обратно не соло нахлебавши.
- Не бывать этому! – отрезал Конгор. – Мой отец и Луций были хорошими друзьями. Отец помогал ему войском против кварков, две годницы назад, уверен, что память сильнее всяких обид, ежели они есть между ними.
Были обиды или нет, но сомнения лучника не справедливыми не назовешь. Он привык смотреть во все стороны и Морана хорошо понимала, что если гонец не достигнет цели, или Луций откажет им, дело будет весьма прискорбно, потому как в пятьдесят воинов им хазаров не победить, а больше просить помощи не у кого. Гуйтана настолько сильно рассорила между собой вепсов со всеми остальными, что сейчас не каждый протянет руку Самси и лично Мортону. Нехорошую службу она сослужила кнесу, едва не разобрав по кирпичикам замок.
- Добро! Я сам снаряжу в дорогу Мираца, а у вас и так забот полон рот, – ответствовал Слай. – Поди Мортона надо с почестями отправить в последний путь.