Они вместе убедили заместителя прокурора по следствию объединить дела по убийствам в одно производство. На дело назначили сильного следователя. Тот пообещал подключиться с момента реализации оперативной информации, так что возникала уверенность, что на стадии следствия преступники не соскочат и не уйдут от ответственности.
Из прокуратуры Аверин отправился на Петровку. Там принялся за Савельева.
— Группа наружного наблюдения. Заявку сделал?
— Сделал. Завтра примут его.
— По двойке — на прослушку телефонов?
— Тоже.
Прослушивание телефона осуществлялось только через Министерство безопасности — это их вотчина еще со времен Комитета. Во второй отдел начнут поступать ежедневно распечатки переговоров Новицкого. В случае срочной информации исполнитель прозвонит непосредственно заказчику — Савельеву.
— Ну все, беремся за негодяев, — хлопнул по столу Аверин.
Завтра к Новицкому прилипнут бригады наружного наблюдения. Каждый день проиллюстрированные фотографиями будут ложиться отчеты «наружки», и станет вырисовываться круг знакомых фигуранта. Нужны по горло исполнители. Нужно оружие, которым совершались убийства. Из четырнадцати жертв семеро расстреляны из автомата.
— Сколько тварей развелось, — покачал головой Савельев. — Совершенно никакого чура.
— Откуда у них чур возьмется, если их все по головке гладят? — сказал Аверин.
Зазвонил телефон. Савельев поднял трубку.
— Шеф вызывает, — сказал он, кладя ее на место. Он появился через три минуты.
— Чуму взорвали, — сообщил с усмешкой.
— Кого? Вора в законе?
— Его, родимого. Его, золотого. Во дворе собственного дома. Съездишь со мной?
— Что ж, можно.
"Мерседес» последней модели, принадлежавший знаменитому вору в законе, был разворочен. А сам Чума превратился в обезображенный кусок мяса.
К Савельеву и Аверину подошел заместитель начальника уголовного розыска округа.
— Что у вас тут? — спросил Савельев.
— Да девчонка видела какого-то типа, который крутился возле «Мерседеса».
— Хорошо видела?
— Говорит, словесный портрет составить может.
— Как нам с ней побеседовать накоротке?
— Она в отделении. Прокурорский следователь работает с ней.
В отделении милиции в тесном кабинете молоденькая девушка — следователь прокуратуры допрашивала девчушку лет восемнадцати. Савельева следователь знала. Аверин представился. Оперативники уселись в уголке.
— Ой, а правда он машину взорвал? — воскликнула свидетельница.
— Пока неизвестно, — ответила следователь.
— Ничего парень такой. Видный. Прикид такой не хилый. Высокий такой. Симпатичный такой. На руках перстни такие золотые.
— Могла бы его узнать?
— Могла бы. Ну, он такой…
— А портрет составить?
— Я художник… Точнее, буду художником. Дизайнером. Могла бы… Слушайте, а меня потом не взорвут?
— Вряд ли.
Следователь закончила писать протокол.
— Теперь попытаемся составить композиционный портрет, — сказал Савельев. — Вы не против?
— Нет, — пожала плечами свидетельница. — А это что?
— При помощи компьютера воссоздадим внешность лиходея. Очень интересная процедура для художника.
Компьютеры для изготовления композиционных портретов имелись в экспертно-криминалистическом отделе округа. В просторной комнате стояли два компьютера, за ними сидели две девушки. Одна — полноватая блондинка в форме капитана милиции, выглядевшая лет на двадцать пять-двадцать семь, в ней замечалось что-то лихо-разбитное, свойственное женщинам, служащим в милиции. Ее напарница — воздушное существо, брюнетка лет двадцати, походившая больше на гимназистку. Что-то наивно-небесное в ней сразу трогало за душу.
— Привет, девчонки, — с видом опытного кота заулыбался Савельев. — Как вы тут без меня?
— Лучше, чем с вами, — ответила блондинка.