Все было раскидано, на полу валялось несколько раздавленных машинок — богатство и коллекция хозяина. Лицо Егорыча заплыло, на правой стороне пылал фингал.
— Это что? — осведомился Аверин. Егорыч вздохнул.
— Пойдем, посидим, поговорим.
Егорыч вытащил из холодильника лед, приложил его к щеке застонал.
— Они же сволочи с размаху по лицу. Человека, который им не сделал ничего плохого…
— Кто?
— Твари эти… Слава, у меня ничего нет. Я за всю жизнь гвоздя не украл. Жил честно. Смотри, есть у меня что?
— Ничего.
— Правильно. Пустая квартира. Не банкир, не спекулянтская рожа. Почему им нужен именно я? Все, что у меня есть, — это машина и квартира. Почему так?
— Рассказывай.
— А что рассказывать. Подставили передо мной на дороге мятый «Мерседес». Банка консервная, ничего не стоит. В салоне — четыре богатыря. Забрали права, паспорт, сказали, что я их подрезал и на разбор приедут. Днем заявились. Избили, все переломали, насчитали убытка на пять тысяч долларов.
— Откуда?
— Вот и я им — откуда? А они говорят — вещи продавай, машину. Или квартиру на меньшую меняй. Иначе пришибут. В милицию ходить запретили. Тогда ничего не спасет.
— Кто такие?
— Да пацаны лет по двадцать. Двое по виду — наркоманы. Остальные — качки.
— Не сказали — откуда взялись?
— Нет. Разве скажут.
— Номер «Мерседеса» запомнил?
— Куда там. Заляпан грязью.
Новый бизнес — подставляют машину на дороге, а потом вымогают деньги. Что устраивает бандитов: обирать можно не только богатых — там и нарваться можно, неизвестно, какая крыша их стережет, но и бедных. Бедные — беззащитны, запуганы, безответны. У них есть квартиры, которые можно продать.
— Когда звонить будут?
— Послезавтра. До этого времени деньги должен собрать.
— Ясно… Завтра идешь в травмопункт, снимаешь побои. Потом мы едем с тобой в нашу контору, напишешь заявление. А потом посмотрим, кто кому и сколько должен.
— И что, защитите меня, да? Что вы можете? Каждый день людей убивают на улицах — и хоть бы что. Банкиров убивают. А вы защитите простого безработного? Ты это серьезно, Слава? Вы же обычное пугало, которого вороны давно не боятся.
— Этих ворон я распугаю…
— Хотелось верить.
— А ты поверь, Егорыч.
На следующий день Аверин зарегистрировал заявление Его рыча, отправился к Ремизову.
— РУОПа компетенция, — сказал тот. — Бумагу надо туда передавать.
— Имеем право организовать совместное мероприятие.
— Подумаем, — кивнул Ремизов. — Хороший твой знакомый?
— Да.
Через полчаса Ремизов вызвал в свой кабинет.
— Ладно, готовь бумагу в РУОП, — сообщил он. — Дело чистое, палка и им, и нам пойдет. Не так плохо. Ты затеял, тебе и тащить.
Аверин взял бумагу и отправился в РУОП. Сначала зашел к Долгушину. Тот был взвинчен, взволнован. Вокруг него все суетились, бегали.
— Что случилось? — спросил Аверин.
— У меня старший опер пропал.
— Кто?
— Леха Денисенко. Ты его знаешь.
— Знаю.
Денисенко — оперативник старой закваски. Дотошный, серьезный, предельно честный, несговорчивый с начальством — поэтому не сделавший карьеру. Один из тех, на ком держится система.
— Каким образом исчез?
— Работал по заказному убийству. Поехал встречаться с каким-то своим человечком. И исчез.
— Что за человек?
— Не знаю. Ничего не знаю. Всех на уши ставлю.
— У меня тоже проблемы, — Аверин обрисовал ситуацию.
— Это в отдел к Кравченко, — махнул рукой Долгушин. — Он подобными делами занимается.
После переговоров с начальником РУОПа решили, как и было задумано, провести совместную акцию. Все ложилось на отдел подполковника Кравченко.
Аверин переговорил с ним.
— Они наехали на моего друга. Простой человек, понимаешь. Не крутизна, не бизнесмен, не упырь — обычный очень хороший человек.