Яйца, пять или шесть, минимум из трех вылупятся личинки, будущие молоденькие гэры и уки, черные копии Куку-жа. Мечта.
— Хочу. — Чичи-жи перестал пытаться грохнуться в обморок и ответно пощекотал Куку-жа брюхо, непрозрачно намекая: «Если не прекратишь меня возбуждать, до нашей комнаты через половину общежития придется переться с раскрытыми пюзжами и с членами наперевес, прикрыться нечем».
Внявший Куку-жа убрал лапы и весьма шустро отступил назад.
— Некоторые тортецы, в основном, аляфы, носят длинные фартуки, — сообщил красавец, невинно моргая. — Ты, наверно, уже заметил. Надо попозже у Лауды поклянчить.
Не возражающий против фартуков Чичи-жи согласно стрекотнул, и таратаки скрепили идею крепким руко…лапо…ладонепожатием.
— Твоя сестра и прочие, — напомнил Чичи-жи ушу. — Поимей совесть, мой опар, давай отведем их в деканат за и-фиками? Сами не найдут дороги, потеряются, заплутают…
Позабывший за разговором о кладках и личинках про Виви-а с сотоварищи Куку-жа вздрогнул и смутился.
— Я болван, атум! — вскрикнул он, судорожно распахивая крылья. — Сестренка! Конечно, отведем в деканат! А после, как устроится, сразу к нам, я… без фартука пока, надо бы скинуть напряжение… неудобно… Ты, главное, сейчас думай про что-нибудь страшное, поможет успокоиться. Я, чур, представляю стаю мух-жужищ, ты — червя-ужора.
Сказано — сделано. Сцепив пальцы передних верхних лап в замок, уши развернулись и пошли обратно к шлюзам, провожать Виви-а с компанией до деканата. Оба старательно представляли жужищ и ужоров, иначе — позор. Негоже по коридорам потенцией народы пугать.
Комментарий к Опар – крупное хищное насекомое планеты Таратак, напоминающее внешне богомола, но очень изящное, рыжее в черную пятнышку. Если сравнивать с терранскими животными, аналог леопарда или гепарда.
Оках – угольно-черный тараткаский тропический цветок, похожий на терранский тюльпан. Редкий, занесен на Таратаке в терранское подобие Красной Книги. Его запах неприятен терранцам, но очень приятен таратакам.
Люль – выстланная мягким таратакская корзинка для яиц с подогревом.
Таратакский год равен полутора галахическим и полутора же терранским. Космос живет по времени терран. А таратаки растут и взрослеют медленее терранцев.
====== Часть 7 ======
До комнаты Куку-жа и Чичи-жи не добрались — примерно на середине пути таратаков перехватила несущаяся куда-то большая, голов на тридцать, группа тортецов. Возглавлял паукообразных Лауда.
— Айда с нами мухомов бить! — рыжий воинственно потрясал крепко сжатыми кулачками. — Изгоним мерзких гомофобов с нашего яруса!
— Изгоним! — нестройным, громким хором поддержали остальные тортецы сорасника. — Безобразие! Столовая — территория мира!
Ничего не понявшие таратаки попятились под напором восьмилапых.
Первым опомнился Куку-жа. Схватив Лауду за запястье левой средней лапы, черный подтянул кипящего гневом омиха к себе и проскрипел тому в морду:
— Лау! Успокойся и объяснись нормально! Что случилось-то?
Лауда взъерошил мех.
— Эти мухомы, — рыжего трясло, — эти… исчадия космоса… Они напали на Алёха и Рууну! Прямо в столовой! У Рууны сотрясение мозга, Алёха покусали! Мы отомстим! — омих, шипя от ярости, попытался вырвать лапу из пальцев таратака.
Куку-жа приглушенно стрекотнул и присел на жуп, впрочем, не ослабляя хватки.
— Кто именно из мухомов на них напал?! — он дернул упирающегося Лауду к себе. — Бжудж с компашкой, да?
Тортец утвердительно булькнул.
— Вот уроды! — Куку-жа нервно затрепетал усиками. — Но при чем тут другие мухомы, друг?! Бейте Бжуджа, не всех мухомов подряд!
Морально настроившиеся на глобальную межрасовую войну сорасники Лауды забулькали и зашипели на разные лады, несогласные. Паукообразные жаждали крови мухомов.
— Пусти! — Лауда угрожающе клацнул жвалами. — Укушу!
Куку-жа выпустил его лапу, от греха подальше запихнул растерянно моргающего Чичи-жи за спину и обвел напирающих тортецов взглядом.
— А ну тихо! — крикнул. — Разорались! Кто из вас был свидетелями нападения? Ваши показания, плюс записи с камер наблюдения…
Увы, черного не слышали. Не хотели слышать.
— Конец мухомам! — вопили. — Вырвать им крылья! Выломать жвалы! Дикари, жрут сырое мясо!
Отчаявшийся достучаться до тортецов Куку-жа уныло опустил усики.
«Такие проблемы, как стычки в столовой, — благоразумно считал молодой таратак, — должны решаться в деканате, а не дракой студентов».
— А вы, тортецы, жрете живых червяков! — пискнул Чичи-жи из-за его плеча. — И вы дикари?!
Лауда ткнул влезшему «не по делу» первокурснику в морду оттопыренный средний палец, а его сорасники забулькали что-то типа «молчи, травоядное». Куку-жа решительно закрыл уша собой.
— Давайте еще с таратаками поссорьтесь! — с горечью упрекнул он омиха. — Потом с муруками — те тоже едят сырое мясо! И с терранцами — терранцы вам не простят муруков! А после — все дружно вылетим с академии по домам за межрасовую рознь! Очнитесь, идиоты, космос общий!
Лауда возбужденно заскакал на месте, перебирая задними лапами.
— Ненавижу гомофобов! — мяукнул рыжик совершенно по-мурукски. — Не смей их защищать!
Кхм. Гей Куку-жа вовсе не собирался защищать гомофобов, он стоял за справедливость и цивилизованное решение проблемы с компашкой Бжуджа. Да и обоняние у красавца Прародительница не отнимала. Если не успокоить Лауду сейчас, тортец вскорости попадет в знатную переделку. Неужели омих не заметил, что в следующей за ним толпе сорасников — только аляфы? Кусок шиа-ши, кто вместо него за циклом следить должен, мухомы?
— Пожар!!! — истошно застрекотал черный таратак, взмывая к потолку. — Горим, хэврэ! Спасайте ваши души!
В прыжке хитрец успел шарахнуть кулаком по находящейся на стене, прикрытой хрупким стеклышком кнопке пожарной сигнализации.
Автоматика станции среагировала без промедления: взвыла, оглушая, сирена, и сверху из специальных зарешетченных округлых отверстий мощным потоком хлынула полужидкая, белая холодная пена. Ее специфический кислый химический запах с легкостью перебил аромат начинающейся у рыжика течки, на что, собственно, Куку-жа и рассчитывал.
Сверзившись обратно на пол, молодой таратак быстро выдернул из воцарившегося пенного хаоса по очереди Лауду и Чичи-жи и, разъезжаясь лапами, потащил обоих прочь. Драпать, пока аляфы не опомнились.
Час спустя Куку-жа и Чичи-жи, отмывшиеся от пены и сдавшие Лауду жениху, бетю Муаму, ерзали жупами в одной из палат лазарета на неудобных, не предназначенных для долгого сидения стульях возле кровати, на которой возлежал Рууна. По другую сторону кровати с муруком сидел, нога на ногу, Алёх с левой верхней ла… рукой на перевязи. Все четверо негромко обсуждали ложную пожарную тревогу и то, что ей предшествовало.
— Теперь Бжуджа и его дружков точно выпнут из академии, — говорил терранец, баюкая раненую конечность. — Давно пора.
Рууна подушечками пальцев ласково поглаживал пару по ладони второй, здоровой ла… руки.
— Выпнут, конечно, — мурлыкал пушистик. — И поедут придурки с позором по домам, а мы заживем спокойно, любимый…
Чичи-жи очень нравилось, как Рууна с тарахтящим придыханием произносит слово «любимый». И вообще, галах — потрясающе красивый и музыкальный язык, когда на нем говорят терранцы, тортецы и муруки. Это у таратаков сплошные скрежет и скрип получаются. Короче, жизнь — боль…
Задумавшийся о несовершенстве таратакского голосового апарата, юноша пошевелил жвалами и вздохнул.
«Куку-жа очень умен и смел, — он слегка привалился боком к боку уша. — Ситуацию с Лаудой разрулил вмиг без драки. Интересно, а чем бы кончилась для омиха история, не попадись тортецам по дороге мы»?
Чем-чем. Если бы кто-нибудь не вмешался, групповой йобу. Затащили бы в чью-нибудь комнату и пустили по кругу, как пить дать, и рыжий бы не сопротивлялся, наоборот, радостно подмахивал любому, кто на данный момент кроет. Гон у тортецов — вещь страшная и неуправляемая, Куку-жа уже успел просветить, в душе, пока мылись. А отгремит — разбирайся потом, от какого конкретно аляфа какое конкретно яйцо в кладке, ведь противозачаточные препараты омих перед йобу не принял. Или тортецы живородящие, Великая Праматерь? Ну и путаница с расами…