Немного меня смущал адвокат с его книгой (или с моей книгой). Но можно ли сию писанину (даже если она и выйдет) полагать моральной поддержкой моего пути? Опять-таки нет, ведь это не более чем происки пресыщенной, извращённой Москвы, глумливой столицы. Гуманные, резонные, осмысленные города и веси сторону мою поддерживать пока не собирались. Книга скорее искушение, обольщение, нежели подпорка. Тьфу на книгу! В неё не следует верить, об ней не стоит задумываться!
Вечером мы с Валентиной пили чай с прошлогодним вишнёвым вареньем. После же я в своей комнате втихомолку на Сашенькином ноутбуке смонтировал два фильма: один про коитус Васеньки и Олечки и нештатное явление сестры моей, другой – сегодняшний козий экзерсис Алёши Песникова и Сашеньки Бийской. По поводу первого и намерений не следовало иметь размещать его где-то в сети, ежели я дорожил отношениями с сестрой моей. Что же касаемо до второго, так его очень даже возможно было бы разместить где-то. Вот только вопрос – где?
Ответа я покудова не находил! Но не то плохо, что ответа не находил, а то плохо, что задумывался.
Детки мои сызнова появились назавтра, в четвёртом часу. Васенька прикатил на своём драндулете. Привез с собой Тамарочку, Алёшу и Сашеньку.
– Савва Иванович, собирайтесь! – крикнул он ещё от порога. – Мы едем на встречу!
– Что за встреча такая? – спрашивал я.
– Важная!
– Что за встреча? – спросил я у остальных. Какой с Васеньки, уклончивого, пронырливого и проказливого, спрос!
– Важная, – подтвердили прочие детки.
Стало быть, подробностей мне открывать не собирались. Делать нечего – быстро собрался.
Мы ехали по оживавшему, распростёршемуся городу. Солнце палило изрядно. Люди щурились от его упругих лучей. Блистали окна, лужи, автомобили. Мы путь держали в Центр. Васенька вёл машину уверенно, с некоторой лихостью, обгонял прочие драндулеты почём зря, простонародные или роскошественные – без особенной разницы. Храм городской, горделиво расставившийся посредь недальнего ездования нашего, расточал колокольный гуд и златоглавий сверк. И гуд сей, и сверк странным образом супротивничали необузданной душе моей и секулярному взгляду. Душа же моя и взгляд восставали и смутно нахальничали. Так ощущал я.
Кладезев припарковался подле центрального универмага, рядом здесь главпочтамт и здание о двух этажах – бар «Пивной путч». В последний-то мы и держали путь. Васенька и прежде говорил, что он сюда частенько заходит, потому ничего удивительного, что встречу назначили в «Пивном путче».
С кем встреча? Скоро узнаем.
Возле входа нас ожидали Таня Окунцова и Оля Конихина с приплодом. Значит, мероприятие предстояло и вправду значительное, если уж и эти пришли.
Васенька в «Путче» был как рыба в воде. Он пожал руку здоровенному охраннику в вестибюле и сказал:
– Нам Константин назначил.
– Второй этаж, – непроницаемо ответил охранник.
– Мы только пройдем везде, посмотрим, потом поднимемся, – добавил Василий.
Его собеседник едва приметно кивнул головой, соглашаясь.
Васенька нам устроил экскурсию по «Пивному путчу», бог его знает, зачем.
– Здесь большой зал, здесь второй поменьше, там кухня, складские помещения, на втором этаже четыре зала для всяческой VIPни, в общем, есть, где развернуться.
Что нам, собственно, здесь разворачиваться? Небось, на встречу пришли, не на танцы с плясками и прочей кургузой самодеятельностью!..
Зал был, впрочем, велик, в углу же его стоял чёрный лакированный тихогром, по смазливому выражению поэта Державина.
Мы поднялись на второй этаж, разместились в одном из особливых небольших залов. Васенька с Алёшей сдвинули два стола, и мы все вокруг оных расселись по периметру.
Тут дверь распахнулась, и в зал ворвался парень под тридцать в сопровождении официанта. Завидев парня, Васенька оживился, поднялся из-за стола и устремился к тому навстречу.
– Константин, это вот Савва Иванович, – сказал Кладезев. – Савва Иванович, это Константин.
– Константин, – подтвердил парень, пожимая мне руку.
– Маралов, – прибавил Васенька. – Мой босс.
– Наслышан и уважаю, – прибавил и Константин, глядя мне в глаза, и тут же переключился: «Принеси всем пива! За мой счёт», – бросил он официанту.
– И осьминога, – вставил Васенька.
– И осьминога, – согласился Константин.
– Вот! – восторжествовал Василий.
– Может, кому-нибудь чего-то другого, не пива? Сока, например? – спросил Константин и выразительно посмотрел на Олечку, как раз вознамерившуюся кормить грудью приплод.
– Пусть будет пиво, – беспечно махнула рукой Олечка.
– Мне нужно срочно отъехать на пять минут, а вы пока пивом закиньтесь! Потом поговорим! – объявил Маралов.
– Это можно, – резюмировал Васенька.
Константин убежал, официант удалился с достоинством.
Через пару минут на столе стояло холодное пиво в бокалах, осьминожьи ломтики на тарелке.
– За успех! – молвил Василий.
Мы выпили.
– Васенька, мы здесь с Константином встречаемся? – спросил я.
– С Константином, – тряхнул головой он.
– А он ничего, – заметила Сашенька. – Деловой! Энергичный!..
– Да и внешне тоже!.. – присовокупила Тамара.
18
Константин появился минут через десять. Сел против меня, там было свободное место.
– А вот и Константин! – прокомментировал Василий.
– Люблю Василия, – сказал Маралов практически без размышлений. – И главное, доверяю ему. Прошлым летом, когда его из профлицея выперли, пришёл ко мне на работу устраиваться. Рассказал о вашей группе, всё честно, без утайки. Я ему предложил ко мне на автомойку пойти. Согласился. Потом смотрю, работает парень нормально, я ему беспроцентный кредит для покупки машины дал. Сейчас выплачивает понемногу. Хорошо, когда человек слово держит. Мы часто здесь с Василием сидели, и он мне рассказывал, как вы все год назад встретились, как вы стали кино снимать, через что прошли!.. А когда он рассказал, как вы, Савва Иванович, ради своего дела чуть жизни не лишились, голос потеряли… я вас реально зауважал! Кто ещё у нас здесь на такое способен?
– Никто, – подтвердил Алёша.
– Никто, – согласились и юницы для разговору.
– Василий мне и про финансовую сторону рассказал, – продолжил Маралов. – Такое поднять без внешнего финансирования трудно. Удивительно, что вы хоть пару месяцев продержались.
– Заслуга Саввы Ивановича, – вставил Васенька.
– Я бизнесом семь лет занимаюсь, – продолжил Маралов. – Поначалу здесь небольшую пивную точку открыл, сам за прилавком стоял. Постепенно всё здание под себя взял. У меня, кроме «Пивного путча» ещё два пивбара в микрорайонах: «Гуляй, рванина!» и «Пьяный Йожыг», но этот самый доходный. Потому что в Центре.
– Названия хорошие, Константин. Концептуальные, – одобрил я.
– Да. Провокация, но умеренная. Провокации и должны быть умеренными, а экстремизм я не люблю.
– Савва Иванович тоже не любит экстремизм, он сам нам всегда говорил об этом, – льстиво внедрилась Танечка Окунцова.
Константин живо взглянул на юницу.
– Раньше было проще, раньше я был практически один, – тут же продолжил он. – А сейчас рядом открылись ещё два пивбара: «Уют» и «Ласточка». Посещаемость снизилась, и сейчас, чтоб тот же самый миллион заработать, надо, грубо говоря, вкладываться и пахать в пять раз больше. А самое дрянное, что всё с меня дерут, все нововведения. У меня в меню появились свиные рёбрышки – через месяц они и в «Ласточке» и в «Уюте» завелись. У меня живой звук появился – дядечка такой есть, Кирилл Петрович – вы его увидите, поёт со слезой в голосе: «Господа офицеры, я прошу вас учесть, кто сберёг свои нервы, тот не спас свою честь…» и «Ты жива ещё, моя старушка? Жив и я. Привет тебе привет!» Так теперь про старушку и про господ офицеров у конкурентов моих поют. Да и вообще: эта старушка у меня уже изо всех мест лезет.
– Ага, – подтвердил Васенька. – Я тоже её раз тридцать здесь слышал.