Можно сказать, что якутский мальчик, увидевший свет в далеком якутском аласе, волею судьбы стал в новом веке живым воплощением судьбы святого Платона. Разве не прошел он те же адовы круги в застенках НКВД в Москве и Якутске? Так уж сошлись звезды судьбы мальчика в том далеком от нас времени, в последнем десятилетии XIX века, что он стал живым воплощением этой благочестивой истории. В его судьбе и творчестве сплелись воедино пути якутского народа от веры в Тангара до веры в Христа, от родства с великим шаманским родом до свершения деяний святого православной веры.
Платон родился и рос в многодетной семье. Ничто не предвещало его блистательной карьеры в политике и поэтической судьбы – до поры до времени, до тех пор пока у него не раскрылся талант певца-импровизатора. Его очаровали слова олонхо, которые пел его сосед и дальний родственник Пантелеймон Слепцов, живший невдалеке. Когда Платон учился в Якутске, он каждое лето приезжал к родным, помогал по хозяйству и, как вспоминал его сверстник и друг детства Кузьма Алексеевич Слепцов, Платон все так же жадно тянулся к олонхо и песням. Практически каждый день он бывал в гостях у Пантелеймона и записывал себе в тетрадь притчи, которые рассказывал он, ставший ему старшим другом. Они очень хорошо понимали и ладили друг с другом.
Когда он впервые исполнил олонхо, вначале для своих сверстников, ему было лет восемь-девять. В автобиографии он писал впоследствии: «У меня в детстве воображение было богатое, красочное, рассказывал красноречиво. Получал приглашение тоенов, которые на досуге наслаждались по длинным зимним ночам моими рассказами».
Детство Платона прошло в мире необычном, овеянном мифами и легендами. Его с детства окружали сказители-олонхосуты, народные певцы, чьи рассказы казались частью реальной жизни. Якуты жили в мифологизированном мире, состоявшем из бесчисленных духов. Всем, что происходило на земле, правили духи, алгысчыты (заклинатели), шаманы. Они умело сочетали свою исконную веру с православием, это двоеверие было устойчивым. Но большинство понимало, что есть еще другой мир, воплощением которого являлся город Якутск – богатый, просвещенный, блистательный. Многие якутские семьи стремились дать своим детям образование, но не всегда удавалось то, чего желали и родители, и сами дети. Но если это желание обращается в стремление действовать, то всего можно добиться.
Об этом и пишет в автобиографии Платон Алексеевич в 1937 году, 4 октября: «Я родился в семье крестьянина-середняка в 1893 году, 11 ноября (по н. ст.). Мой отец – Алексей Петрович Слепцов впоследствии стал бедняком и умер в 1916 году. Мать Евдокия Ивановна Слепцова – умерла в 1928 году. Мои родители – крестьяне (бедняки), занимались лишь сельским хозяйством, т. е. скотоводством. Ввиду крайней бедности моих родных я начал учиться в сельской школе лишь с 14 лет. У моего отца было – 10 детей (6 сыновей, 4 дочери, сейчас из них остались только двое – я и сестра Марина)».
Отец Платона Алексей Петрович Слепцов, с якутским именем Хоочугур, и мать Евдокия Ивановна (в девичестве Унарова) относились к среднего достатка семье, держали скотоводческое хозяйство. Воспитывали троих детей от первой жены Алексея Петровича, которая умерла при родах, и семь совместных детей – всего шестеро мальчиков и четыре девочки. В годы засухи, стоявшей на протяжении нескольких лет, Слепцовы обеднели и Платон в детстве испытал все беды, которые переживали бедняки якутского сельского улуса. Скот был продан за долги, пришлось перебиваться с хлеба на воду. Все члены семьи, включая маленьких детей, добывали пропитание: кто рыбу, кто дичь, кто ягоды. Тяготы жизни маленького бедняка Платон описал в одном из своих рассказов «Мальчик, ловящий рыбу сачком». Мальчик умоляет «бабушку-озеро» послать ему, бедному, гостинцев-карасей, чтобы прокормиться.
В чем-то судьба мальчика из обедневшей якутской крестьянской семьи роднит его с судьбой Алексея Пешкова – Максима Горького. Став взрослым, Платон поднимет свой голос в защиту бедняков. Через всю жизнь пронесет эту боль за муки и унижения родителей, и эта боль сформировала его как личность и художника. Но он сумеет преодолеть соблазн остаться верным только революционной идее певцом новой жизни; он будет отстаивать права всего якутского народа, в том числе интеллигенции, противопоставляя себя новой, им же выпестованной власти. Позже он сможет найти в себе силы заглянуть вглубь, в ту бездну, в которой оказалась страна, понять, во что превращается власть, забывшая человеческую боль…
Они жили в своем аласе в родовой юрте – зимнем доме из стоячих, несколько наклоненных бревен с плоской земляной кровлей. Нынче эта юрта восстановлена и там размещается Дом-музей Платона Ойунского. Побывав там, посидев у камелька, полного огненной силы, ты словно ощущаешь чье-то незримое, но удивительно благосклонное присутствие. Поездка из Якутска в эту местность и в наше время довольно-таки непроста. Надо переплыть на пароме или на теплоходе великую раздольную Лену. Потом местами по не совсем обустроенной дороге-трассе проехать 200 с лишним километров до села Черкёх и оттуда уже по проселочной дороге – к желанному месту. А в те времена сообщение между якутскими поселениями было утомительным путешествием длиной в несколько дней, недель и даже месяцев. До Якутска из села Черкёх добирались целую долгую неделю.
Платону повезло, что его первая школа открылась недалеко от его родного очага, всего в нескольких сотнях метров.
П Р И Г О В О Р
1906 года августа 26 дня. Мы, нижеподписавшиеся родовичи 3-го Жехсогонского наслега Батурусского улуса Якутской области и округа, быв сего числа на общей нашей мирской сходке, единогласно приговорили: ходатайствовать об открытии ныне же одноклассной школы ведомства М.Н.П. в нашем наслеге, в местности Черкёх, около приходской нашей Николаевской церкви…
Об открытии таковой школы было прежде возбуждено два ходатайства.
Прося об этом, мы принимаем на себя постройку нового здания на пожертвованные деньги с обязательством окончить к следующему учебному году, а прочие же расходы, как то: содержание учащих, здания, сторожа и пансиона полагаем на общие земские средства. Ныне же школа будет помещаться в доме родовича нашего Матвея Матвеевича Сивцева в трех верстах от церкви. Просим школу назвать в честь нашей кормилицы речки Таатты – «Таттинской».
В чем и подписуемся – родовичи… (далее идут подписи).
Открытие школы изменило культурный ландшафт наслега и всего улуса. Платону вдвойне повезло – что школа была рядом и что его первым учителем стал Матвей Сивцев. Это был человек энциклопедических знаний, сумевший открыть школу в якутской глуши, в местности Наммара Терде, там, где речка Наммара соединяет свои воды с Тааттой.
Сохранился отчет Таттинского начального народного училища, поданный 27 декабря 1906 года. Из него явствует, что школа помещалась в доме учителя и что учителей было двое: законоучитель, священник Иннокентий Семенович Никифоров, выпускник Якутского духовного училища, и Матвей Матвеевич Сивцев, а учащихся – 27 мужского пола и одна женского. Всего в библиотеке школы имелось 60 книг. Сивцев закончил Якутское реальное училище и преподавал русский, славянский, якутский языки и арифметику. В заключение отчета он пишет, что «училище открыто 1 октября сего отчетного года, потому не обставлено ничем, кроме необходимейших, и то недостаточно, книг и учебных принадлежностей: ни здания, ни мебели… Нужда всесторонняя… Заботы местного общества выражаются в хлопотах по постройке здания для школы, стоимостью приблизительно 1500 руб., путем сбора пожертвований». Заметим, что школа в селе Черкёх была введена в строй уже в 1907 году.
Судьба М. Сивцева и его семьи сложилась трагически. В 1921 году он поддержал создание Временного Якутского областного народного управления (ВЯОНУ) – последнего антибольшевистского правительства России. Был особоуполномоченным, в 1922 году назначен сборщиком и хранителем ценностей ВЯОНУ. Весной ему предписывалось довезти ценности на порты побережья Охотского моря – в Охотск и Аян. В архиве сохранился документ «Инструкция сборщику и хранителю ценностей ВЯОНУ Матвею Матвеевичу Сивцеву», из которого явствует, что Сивцев, являясь особоуполномоченным ВЯОНУ по военно-гражданским делам Якутской области на Охотском побережье, заключал договоры, сделки и обязательства с кредиторами и ему же поручалось, как бывшему особоуполномоченному, а ныне сборщику и хранителю, доставить ценности для исполнения обязательств перед кредиторами в порты Охотского моря к открытию навигации 1923 года. Документ был составлен 24 декабря 1922 года. На какую сумму он должен был везти ценностей, а это были меха, золото и серебро, в документе не указано. Но об этой поездке стало известно людям, вознамерившимся разбогатеть за счет собранных ценностей, попросту говоря, грабителям. Предположительно весной 1923 года Сивцев был убит вместе с супругой и сыном, защищая вмененные им ценности, в 10 верстах от Охотска. По разным данным, его убийцами были изгнанные со службы белые офицеры Худояров и Щипков или же местные промысловики братья Яныгины. Куда они дели сокровища, остается тайной.