Итак, в современном аналитическом арсенале существуют весьма различные теоретико-методологические и эмпирические подходы к концептуализации и измерению государственной состоятельности. Очевидно, что какие-либо идеальные варианты здесь вряд ли возможны – особенно с учетом многомерности проблемы и ее различных измерений, особенностей и разновидностей аналитического фокуса, неявного характера причинно-следственных зависимостей и др. Тем не менее мы имеем дело с относительно ясно очерченным кругом важных и актуальных исследовательских вопросов, в том числе имеющих прикладной политический характер, оригинальными вариантами исследовательских методологий, а также богатой информационной базой, позволяющей проводить эмпирическую проверку предположений и гипотез.
С теоретико-методологической точки зрения важными различиями в исследовательских ракурсах являются также два основных альтернативных варианта использования государственной состоятельности (прежде всего в эмпирическом анализе) – как зависимой и независимой переменной. В первом случае фокус внимания исследования обращен на выявление эмпирическим путем совокупности разнородных факторов (экономических, социальных, политических и иных), которые потенциально могут оказывать либо реально оказывают влияние на качество государственной состоятельности в разных странах. Среди таких факторов – уровни экономического и социального развития, качество человеческого капитала, режимные характеристики и др. Во втором – сама государственная состоятельность (независимо от ее концептуализации) рассматривается как фактор влияния на различного рода эффекты и последствия. Например, на все те же уровни экономического и социального развития, место и положение того или иного государства в системе мировой политики, конкретные режимные характеристики и др. Наконец, возможен и третий вариант – когда сама по себе государственная состоятельность не выступает ни зависимой, ни независимой переменной, поскольку сама по себе не оказывает влияния на тот или иной процесс, но оказывается тесно связанной с одним из участников этого процесса, уже непосредственно осуществляющим влияние. В этом случае можно говорить о роли государственной состоятельности как инструментальной переменной.
Прежде чем приступать к результатам осуществленного нами опыта эмпирического анализа одного из важных аспектов рассматриваемой проблематики, рассмотрим еще одно лежащее в его основе и крайне важное измерение государственной состоятельности – ее взаимосвязь с другими переменными, используемыми в межстрановых исследованиях, а именно проблематикой режимных трансформаций и демократизации. Статус этой взаимосвязи и места государственной состоятельности в ней – на одной из упомянутых выше позиций зависимой, независимой или инструментальной переменной, либо в какой-либо иной роли – представляет собой предмет долгих и обстоятельных дискуссий в политической науке.
Государственная состоятельность и демократизация: Неоднозначность взаимосвязи
Само по себе наличие взаимосвязи государственности, государственной состоятельности и демократии / демократизации не вызывает сомнений – с точки зрения как теоретического, так и эмпирического анализа. Рассматривая проблему в более широком контексте связи государственной состоятельности с политическим режимом в стране, в рамках теоретических рассуждений можно прийти к совершенно различным выводам: исследователи выдвигают предположения о линейном росте качества государственного управления (как было выяснено ранее, одного из основных компонентов государственной состоятельности) при движении от менее демократического к более демократическому порядку, о зависимостях по моделям J-кривой и U-кривой, а также иные варианты, согласно данным большинства исследований, относительно высокие уровни государственной состоятельности способствуют стабилизации авторитарных режимов и препятствуют демократизации. Но они же способствуют выживаемости новых демократий [Kuthy, 2010]. Другой распространенный вывод сводится к тому, что демократизация на начальных стадиях режимных изменений ослабляет государственную состоятельность [Schmitter, Wageman, Obydenkova, 2005; Back, Hadenius, 2008].
Критика государственной состоятельности гибридных режимов перекликается с логикой аргументации в моделях «демократуры» и «диктабланды» О’Доннела и Шмиттера [O’Donnell, Schmitter, Whitehead, 1986], рассматривающих их как переходные и неустойчивые, в том числе с точки зрения качества выполнения собственных функций, состояния «мягкой диктатуры» и «жесткой демократии» при переходе от авторитарного к демократическому правлению, и «демократуры» Адизеса, предусматривающей, в целях эффективного управления, демократическое принятие решений и авторитарную их реализацию: в условиях режимов как без устоявшихся демократических, так и без твердых авторитарных политических институтов корректная работа сразу обеих частей механизма эффективного управления оказывается под угрозой [Adizes, 2004]. Необходимо при этом подчеркнуть, что большинство данных исследований не позволяет говорить о сколько-нибудь четком направлении причинно-следственной зависимости, а вместо этого говорит только о тех или иных корреляциях [Fortin, 2011].
В контексте же проблемы каузальности государственная состоятельность в рамках анализа ее связи с процессом демократизации предстает либо в роли независимой переменной, от значения которой зависит успех процесса демократизации, либо в роли инструментальной переменной, связанной с демократическими институтами, но развивающейся параллельно с ними в рамках общего процесса реформ государственного устройства. Есть и отдельные модели, в рамках которых государственная состоятельность и демократия оказываются не связаны друг с другом.
За первой из обозначенных вариантов логики стоит хорошо развернутая система аргументации, суть которой может быть выражена в базовом тезисе Stateness First, т.е. государственность и государственная состоятельность как предварительные условия для демократизации [Rustow, 1970; Linz, Stepan, 1996; Tilly, 1990]. Из этого следует предположение, что современная демократия и демократизация невозможны без относительно высокого уровня государственной состоятельности [Fukuyama, 2007; Mansfield; Snyder, 2007; Moller, Skaaning, 2011]. В противном случае без качественных институтов демократизация чревата социально-политическим хаосом и экономической деградацией [Полтерович, Попов, 2006].
В целом с учетом имеющихся теоретических аргументов и эмпирических свидетельств, нельзя не согласиться, что демократизация оказывается более эффективной после достижения относительно высокого уровня государственной состоятельности, в том числе в ее «принуждающем» аспекте [D’Arcy, Nistotskaya, 2015]. С этим трудно спорить, но проблема sequencing, тем не менее, заключается в другом – может ли демократизация идти параллельно процессу выстраивания эффективных государственных институтов? Представленная выше аргументация ответа на этот вопрос не дает.
Второй вариант исследовательской логики – государственная состоятельность как инструментальная переменная – связан с важным и альтернативным тезисом: условно о Democratization Backwards / Building the Ship of State at Sea (выражение Р. Роуза и Д.Ч. Шина [Rose, Shin, 2001]. Его главный смысл в вопросе о возможности одновременного и взаимно подкрепляющего государственного строительства, укрепления качества управленческих институтов и демократизации, демократических реформ. Эта линия аргументации убедительно представлена в работах [Bratton, Chang, 2006; Carbone, Memoli, 2011/2012 и др.].
В последнее время появился целый ряд теоретических и эмпирических исследований, свидетельствующих в пользу такой возможности. Так, [Mazzuca, Munck, 2014] в своем сравнительном анализе с использованием эмпирического материала показывают, как демократия и демократизация могут способствовать решению проблем государственного строительства в развивающихся странах. Эта же позиция подтверждается и в других работах [Slater, 2008].