Эмелина наклонилась над моим ухом, и громко прошептала:
– Я не буду сюсюкаться с тобой, как твой папаша, так что кончай спорить и живо начинай прибираться!
Она вцепилась в моё горло и готова была задушить!
– Понял меня? – зашипела мачеха холодным, полным жестокости голосом.
– Да, – прохрипел я, понимая, что ещё немного, и я задохнусь!
К счастью, Эмелина опустила руку и направилась к выходу из дома.
– И не забудь прибраться после себя, – сказала она, перед тем, как закрыть за собой дверь.
***
Прошло четыре дня, но этого хватило, чтобы понять свою ошибку возвращения сюда. Не ожидал я, что жизнь с мачехой покажется самой худшей в моей жизни. Каждый божий день она заставляла (а если быть точнее, приказывала) убираться по дому, готовить на весь стол завтрак, обед, ужин. За непослушание я получал от мачехи очередную оплеуху в лицо. Из меня получилось некое подобие слуги! Временами даже Эмелина меня так и называла, когда папы не было дома. Папа… а с ним что? Он теперь на работе сидел дольше обычного, а выходной у него всего один, в остальное время он занят в кабинете, утром снова на работу. Я пробовал с ним поговорить, рассказать об поведении Эмелины, но всё время нас что-то отвлекало, например, чёртов телефон, что надоедливо пиликал в самый неподходящий момент. Погода в Испании тоже не радовала, вместо солнечных дней за окном шли частые дожди. Море подымало волны, а ветер развевал листья пальм. Это больше не та Испания, которую я знал, её словно подменили на похожую, хотя не такую и идеальную. Не верится, что всё так изменилось в худшую сторону. А я ещё хотел вернуться сюда обратно. Лучше надо было остаться в России, рядом с мамой… мама… она ведь осталась там совсем одна, без всего, без поддержки, без помощи и… без меня… Вспомнились мои последние слова до побега из дому:
«…ты могла уйти одна и оставить меня с папой!»
О чём я тогда думал?! Что на меня нашло?! Неужели я настолько слепой, что не видел маминой любви. Я понял, я понял…
Жизнь, если честно, странная штука… она всегда ставит перед нами на пути сложные испытания, даже тогда, когда мы вовсе не ждали их. Несмотря на трудности, мы продолжаем жить. Любовь к старым краям останется, но важней больше любовь к родным людям… особенно к моей маме… а я, не замечая её любви, скучал в это время по родине и только делал, что ссорился с ней…
Тот старик сказал, что у меня есть шанс исполнить три желания. Одно было исполнено, осталось два, значит ещё можно всё исправить! Но… как позвать старика… м-да, загвоздка…
Снизу послышался стук в дверь.
– Эй, там, открой дверь.
Я спустился вниз, ругая про себя Эмелину, подошёл к двери, и открыв, никого за ней не обнаружил, не считая клочка бумаги у порога дома. Внутри него косым почерком значилось:
«Ровно в полночь загадай желание и досчитай до десяти».
В этот момент из комнаты вышла Эмелина, с очередной сигаретой в руке.
– Что это за записка? – небрежно спросила она, подходя всё ближе.
– Это… список продуктов…
– А, понятно, – медленно произнесла Эмелина, но по её хмурому лицу нельзя было сказать, что ей всё понятно…
Мачеха снова ушла в гостиную, протяжно вдыхая сигарету. Я, не тратя времени, отправился к себе в комнату. Бумажку решил смыть в унитаз, не то Эмелина полюбопытствует взглянуть на неё и обшарит комнату вверх дном.
***
Сегодняшний день тянулся невероятно долго. Как вскоре я оказался прав, Эмелина пыталась найти бумажку, я видел, как она заглядывала под кровать и проверяла каждый уголок комнаты. Не добившись результата, мачеха громко выругалась и ушла ни с чем.
Я сидел на кровати, сложив ноги по-турецки, и смотрел какую-то передачу по телевизору. Особенно в смысл я не вникал, а только специально тянул время, чтобы наконец наступила ночь.
Долго, но уверенно, день подходил к своему концу. Часы на стене с римскими цифрами показывали без пяти двенадцать. Оставалось совсем чуть-чуть. Я на всякий случай закрыл дверь и лёг на кровать.
Четыре минуты… ну всё, можно ни о чём не беспокоиться…
Три минуты… за дверью кто-то постучался. О, нет, только не сейчас!
– Филипп!
Папа! Ну почему тебе удосужилось поговорить со мной именно в это время, когда все уже спят?!
Две минуты… Постучали намного сильнее…
– Филипп, ты что, спишь?
Я не отвечал и продолжал ждать двенадцати ночи.
– Филипп! Я знаю, что ты не спишь!
Одна минута… В дверь на этот раз барабанили со страшной силой!
– Филипп, немедленно открой дверь, иначе я её выломаю!
Папа не шутил… В дверь не просто барабанили, в нее вламывались, при этом стуча неким тяжёлым предметом.
Одна минута прошла… пора загадывать желание…
– Хочу, чтобы я остался с мамой, а папа был один!
И закрыв глаза начал считать до десяти. Послышался скрежет, значит, дверь комнаты открывали ключом.
– Раз… два…
Дверь открылась, вдруг громкий возглас папы, но из-за того, что шум всего помещения затихал, сложно было разобрать его слов.
– …три… четыре…
Снова то незабываемое чувство полёта, которое у меня снова не получится описать на бумаге.
– …пять… шесть…
Всё та жа тишина, и тоже отсутствие воздуха.
– …семь… восемь…
Слава богу, можно дышать! Да и уши улавливают звуки городской жизни…
– …девять… десять!
Я открыл глаза, и что же увидел? На меня смотрел тёплыми глазами тот же добродушный старичок. Всё передо мной казалось застывшим, время как будто остановилось, пока меня было, но с моим возвращением сюда снова заработало! Я, для убедительности ущипнув себя, обрадовался и готов был танцевать на месте.
– Ну, – сказал он своим скрипучим хрипловатым голосом, с видом умного человека наблюдая за созвездиями, – и как тебе новая жизнь там?
– Ужасно, – с грустью бросил я.
– Такова уж жизнь. Она всегда преподносит нам сюрпризы, тогда, когда мы этого вовсе не ожидаем. Сюрпризы бывают как и хорошими, так и плохими. Несмотря на это, жизнь продолжается. Твой отец теперь живёт с другой женщиной, довольно неприятной, я скажу.
– И не говорите! – согласился я.
– Он сам сделал свой выбор, и ты не должен винить его за это! Твой папа любит тебя, как и твоя мама, что сейчас горько плачет у себя на кухне, зная, что её сын сбежал из дома…
Я встал со скамейки, дрожа от волнения как на иголках.
– Надо быстро добрать ко мне домой, но как? Я нахожусь невесть где!
Старик встал вместе со мной, весело потирая руки.
– Не переживай, у меня для таких случаев есть один хороший транспорт!
К моему великому удивлению, старик пронзительно свистнул. По этому зову, к нам подкатили большие сани, запряжённые живыми оленями. Впечатлённый появлением животных, я не заметил, как одежда на старике вмиг изменилась: чёрный скучный смокинг сменился красными ярким плащом и колпаком с белым помпоном! На нём выросла борода, а рядом появился ледяной на вид посох! Я таки раскрыл рот от восхищения.
– Хо-хо-хо! – весело хохотнул Дед Мороз. – Не ожидал меня встретить, Филипп?
– Дед Мороз! – ахнул я.
– А кто ж ещё? Давай, запрыгивай на сани! Я мигом домчу тебя до дома.
Ущипните меня, если я сплю! Не веря в происходящее, я сел в сани. Дед Мороз взялся за поводья и сказал:
– Вперёд, друзья, нам нужно во чтобы то ни стало домчаться до дома Филиппа!
По велению самого Деда Мороза олени двинулись в путь, а дальше начали подниматься всё выше и выше, оставляя после себя золотую пыль.
Под нами простиралась вся Москва: мы пролетали мимо огромных небоскрёбов, старались в случае опасности скрываться в облаках. В огромном городе жизнь кипела даже ночью. Конечно, я очень сильно боялся высоты, но это не могло помешать мне наблюдать за такой дивной красотой! Мы старались держать высоту, боялись опускаться вниз, вдруг нас кто-нибудь заметит!
– Хочешь поводить санями? – спросил меня Дед Мороз.