«Станнер» я не выронила, но нажать спусковой крючок не смогла бы до тех пор, пока пальцы не оправятся от болевого шока. Тем не менее приближающемуся чудищу пришлось еще хуже: вода проводит звук лучше воздуха.
Спустя мгновенье плавник исчез.
На экране Тугодума было видно, как тепловое пятно сместилось вбок и круто пошло вниз. Если чудище использовало гидролокатор, у него могут возникнуть проблемы. Такое впечатление, будто зверь вот-вот…
Клянусь, я почувствовала сотрясение, когда его нос врезался в речное дно. Тепловое пятно на экране Тугодума потускнело наполовину — это от удара расцвело пятно ила, затеняя сканнер. Тем не менее мне удалось разглядеть, что животное изменило направление своего движения — и тут же врезалось в затонувшее бревно.
Бревно раскололось; хорошо, если бы то же самое произошло с чудищем!
Наше бревно неистово закачалось на волнах. Боясь потерять Тугодум и «станнер», я переложила последний в другую руку, продолжая цепляться за бревно той, которая онемела. Хотя «цепляться» — это неверно сказано; неловким движением я перекинула руку через бревно, стараясь сделать то единственное, что удавалось, — зажать его под мышкой.
Только я обернулась посмотреть, что происходит с чудищем, как оно выпрыгнуло из воды.
Это была акула размером с кита-касатку, но прозрачная, как стекло, и такая же негибкая. Пока она летела вверх, стали видны сначала голова — нос усеивали трещины, полученные при столкновении с бревном, — потом туловище, плавники и хвост.
Не вызывало сомнений — зверь не был неуязвим. Без колебаний я вскинула «станнер» и, пока он летел в воздухе, выстрелила прямо в растрескавшуюся морду.
От нового звукового удара стекло зазвенело, словно гонг. Акула отразила волну — прозвучала глубокая, чистая нота, потом по дуге рухнула в реку. Более тонны стекла шлепнулось на живот прямо у нас перед носом, породив мощную волну.
ПОД ВОДОЙ
Только что моя онемевшая рука обхватывала бревно сверху, а уже в следующее мгновение на меня обрушилась стена воды, оторвала от дерева и похоронила под своим весом. Под ее давлением я ушла на глубину, получив сильный удар по голове и плечам, потеряв ориентацию, ничего не соображая. Однако даже если бы я каким-то образом вычислила, куда плыть, то не смогла бы сделать этого: одна рука не слушалась, а другую своим весом оттягивал Тугодум.
Или смогла бы?
Дыхательный аппарат все еще висел у меня на шее, я сунула его в рот и вдохнула. Воздух! Я снова владею собой.
Там, где светло, — верх; где темно — низ. Я смогу, я выберусь. Просто не нужно паниковать. Вынырнув, я займусь поисками Весла. Скорее всего, она все еще на плаву, с ее-то силой; чтобы оторвать ее от бревна, нужна волна посильнее.
Я поплыла вверх; пришло ощущение спокойствия — как бывает, когда понимаешь, что без этого не выжить. Вверх, к свету, еще немного…
Бамп!
Вытянутая рука наткнулась на стекло. Между мной и поверхностью реки медленно плыла акула.
ПОД «БРЮХОМ»
Может, она мертва? Но, скорее всего, это машина, значит, нужно сказать «сломана». Я выстрелила в нее три раза, она врезалась в речное дно и бревно, а после прыжка вверх плюхнулась в воду. Все это не могло пройти бесследно.
Машина плыла совершенно бесшумно. Я молилась, чтобы повреждения оказались достаточно велики. Скользя рукой по корпусу, я начала огибать ее: сначала вниз, под «брюхо», а потом вверх, к свежему воздуху.
Цанг!
Звук был негромкий. Я не столько услышала его, сколько почувствовала кончиками пальцев. Что-то сместилось внутри стеклянной машины.
«Просто части сломанного оборудования, — сказала я себе, — ударяются о стенки или друг о друга».
Но мне не верилось, что это так. Я заработала ногами, стремясь быстрее добраться до поверхности.
Вж-ж-ж-ж…
Заработал двигатель. Я почувствовала это и кончиками пальцев.
Дерьмо.