— Соберись. Ты можешь. Я тебя, стервеца, знаю. Это твой самый главный бой, важнее никогда не будет.
Брок вдруг посмотрел на Хелен совершенно ясными глазами и кивнул.
— На счет «один» тужься максимально, как сможешь. Порвешься — зашьем, но ребенка должны спасти. — Хелен пересела в ноги Брока. — Баки, держи колени, не давай им сходиться. Стив, держи плечи. Три. Два… Один!
В крике Брок выплюнул тряпку изо рта, но все равно все услышали хлопок разорвавшихся тканей прохода. В воцарившейся тишине командир держался на последних обрывках сознания. Как на поле боя, не давал себе провалиться, не убедившись, что выполнил задачу на все сто.
И только когда раздалось сначала недовольное кряхтение, а потом и звонкий крик, Брок отключился.
***
— Мы внимательно слушаем.
Суперы присели около кровати и серьезно посмотрели на Брока.
Каким чудом Хелен долетела до них за час, осталось загадкой. И думать, что было бы, не успей она, — не хотелось. Брок порвался капитально. Крови было столько, что помутилось даже в глазах парней. Хелен что-то вколола ему еще там, на месте, а по прилете в Нью-Йорк подключила сразу три капельницы.
Супры, теперь уже счастливые отцы, предлагали свою кровь любимому, но доктор Чо не спешила ее переливать. Несмотря на бессознательное состояние Брока и сходящих с ума парней, спокойно делала свое дело. Так они и сменяли друг друга. Баки у окошка отделения реанимации новорожденных не сводил глаз с маленького кувеза, Стив одну за другой читал молитвы у кровати Брока, с благодарностью вспоминая свою набожную мать. Потом они менялись местами.
Так продолжалось несколько дней, пока однажды утром Брок не открыл глаза. Просто открыл глаза, как после обычного сна. Стив тут же позвонил дежурившему в реанимации Баки, и по включенной громкой связи они с Броком услышали его радостный крик:
— Стабильно! Состояние стабильно!
В первый же день допрашивать Брока не решились. Готовы были сколь угодно ждать, когда он сможет обьясниться сам. Но в тот же вечер, сидя в ожидании, когда принесут ребенка, Брок сказал, что хочет поговорить.
— На четвертый день той финской поездки меня с утра так штормило, будто я весь бар отеля оприходовал, — заговорил Брок. — Хотя именно в вечер накануне ни капли. Фьюри возжелал похвастаться нами перед азиатскими партнерами, и строго-настрого запретил даже язык мочить. Поэтому подозрение закралось вполне конкретное.
— И ты пошел на УЗИ, — вступил в разговор Стив. — Поэтому Джек не видел тебя четыре часа.
— Да, — кивнул Брок. — Врач взял анализы, попросил лабораторию срочно их проверить. И сказал мне, что с вероятностью около семидесяти процентов ребенок… — Брок задержал дыхание, голос его дрогнул, — родится неполноценным. Физически и психически. Синдром Дауна он почти гарантировал.
— Придурок… — прошипел, сжимая кулаки, Стив.
— Убью, — спокойно дополнил Баки.
— Главной причиной он назвал мой возраст, — продолжал Брок, — а беременность после пятидесяти вообще считал абсолютной рекомендацией к аборту.
— Убью, — сказал в свою очередь теперь уже озверевший Стив. В бионике Баки послышались щелчки перехода оружия в боевой режим.
— Ну, и выразительно так покачал головой, когда я признался, что курю и не дурак выпить. Он мне прям там сразу и предлагал, как он сказал, «заведомо порченный материал» вырезать.
Суперы вздрогнули. Каким же надо было быть моральным уродом, чтобы забеременевшему омеге, уже не чаявшему зачать новую жизнь, говорить такие слова? Как такой человек вообще работал врачом?
— Убивать своего ребёнка я не собирался. И решил уехать и положиться на судьбу. Если бы все обошлось — вернулся. Если бы пришлось выбирать между жизнью моей и ребенка, позаботился бы, чтобы вас нашли. Если бы прогнозы о болезни оправдались — мы бы жили вдвоем. Я не хотел портить вам жизнь…
— Как? Как ты мог вообще такое подумать?! — не выдержал Баки, беспомощно сжимая и разжимая кулаки.
— Мы бы боролись вместе, — поддержал Стив, стараясь сохранять спокойствие. — Обратились бы к Хелен. Сейчас столько современных способов и методов. Все было бы хорошо.
— А если бы не было? — зазвенел болью и непростым выбором голос Брока. — Если бы все оправдалось? И даже сейчас, когда физически ребенок здоров, нет гарантий, что…
— Брок, — Стив решительно прервал омегу, сжав его плечо, Кэп говорил так, чтобы у этого гордеца не осталось и тени сомнений в твердости сказанных слов, — что бы там ни было, с любой проблемой мы справимся. Вместе. Будем растить, если надо, лечить, воспитывать, любить. Вместе. Ты — наш. Мы бы не успокоились, пока не нашли тебя.
— Это наш ребенок. И мы трое отвечаем за него, — поддержал Баки. И начал ласково гладить Брока по лицу и волосам, осторожно целуя куда попало, когда открылась дверь, и Хелен внесла маленький сверток.
— На данном этапе невропатолог не видит никаких отклонений, — улыбаясь, она положила сверток на согнутую руку Брока, подняла на парней теплые глаза. — Красивая, здоровая девочка.
Тихо закрыв двери, она оставила трех брутальных мужчин, едва дышащих от испуга и счастья, и пару глазок-бусинок, пристально и внимательно их изучающих.
А в покрытое тонким инеем окно стучалось Рождество.
========== Бонус ==========
«Отобрала У Рома рюкзак и ударила им его по плечу. Металлическими креплениями оцарапала лицо. Рюкзак зацепился за скамейку, и мальчик упал. Служба 911 констатировала перелом носа и вывих запястья. Исключительно из-за уважения к вам, родители Рома согласны…»
— Мир?
Брок, не дочитав, отложил записку и поднял глаза. На него посмотрели в ответ. Спокойно, уверенно, без тени сомнения в том, что и как правильно.
— Он кидал камнями в чаек, — пятилетнее создание с пронзительными голубыми глазами и черными вихрами невозмутимо подперла подбородок ладошками, уперев локти в стол.
— Зацепился за скамейку, значит… — Брок многозначительно приподнял бровь. — Бак, я тебе сколько раз говорил не портить ребенка раньше времени! — крикнул он уже в темноту коридора.
— В современных каменных джунглях надо уметь за себя постоять, — Баки по-кошачьи вплыл на кухню и, замерев за спиной юной защитницы чаек, добродушно потрепал ее по волосам. — Здесь, здесь или здесь? — усмехнулся, прищуриваясь, и ткнул в три разных точки на носу.
— На себе не показывают, — невозмутимый бархатный баритон обозначил свое присутствие раньше хозяина.
— Кстати, сцепление за скамейку с дальнейшим броском на спину через локоть — не самый мой любимый прием, — хмыкнул Баки, открывая холодильник.
— Стив?! — Брок смял записку и еще сильнее сдвинул брови.
— Включи, пожалуйста, кофеварку. Машина придет за мной через десять минут.
— Четвертая. Четвертая за три дня!
Брок проигнорировал просьбу, и это было плохо. Смятая в труху записка воспитателя детского сада полетела в открывающего молоко Кэпа и угодила четко в горлышко.
— Я заеду вечером в супермаркет, — усмехнулся Бак.
— И в детский сад, — отрезал Брок и направился к выходу из кухни, почти тут же шумно хлопнула дверь ванной.
— Мирикал, — Баки присел рядом с шумно вздохнувшей дочерью и приобнял ее за плечо, — чайки — это здорово, и на твоем месте я бы этому Рому руки не просто вывихнул, а поотрывал, но еще один вызов, и…
— И вообще, надо было сразу подсечкой под колено, — донеслось мрачно сквозь шум воды из приоткрывшейся двери. — А то скамейка… блин…
Дверь снова хлопнула. Стив, улыбаясь, вылил молоко. Баки вытряхнул из бутылки намокшую и потяжелевшую бывшую записку и метнул ее в кофеварку, та приветственно заурчала.
Мирикал Роджерс Барнс Рамлоу соскочила со стула и, увидев в окно подъезжающую машину, прильнула к огромной груди провинившегося отца:
— Я тебя люблю.
***
— Мир?
Из-за отсутствия света в их и соседних двух кварталах очертания предметов были едва различимы, но нахмурившиеся брови и сжавшие столешницу пальцы Мирикал увидела без труда.