Но как только мелькает мысль, что я стараюсь ради Кинни, тут же бросаю это дело и со злостью покидаю уборную.
В коридоре встречаюсь с Беном. Он вежливо мне кивает и указывает на дверь.
Но я лишь качаю головой.
— Я не пойду к нему, — спокойно проговариваю я.
Бен непонимающе смотрит, но все-таки пожимает плечами.
— Твое дело.
— Нет, ты не понял. Я хочу поговорить с ним наедине.
Он оглядывается по сторонам в поисках лишних свидетелей, но в пустом коридоре нет никого, кроме нас двоих.
— Вы и так будете наедине. Я вам не помешаю.
Снова качаю головой.
— Нет. За нами тут наблюдают, Кинни это видит. Он не хочет ничего говорить, но, возможно, если он убедится, что это приватный разговор, то я смогу кое-что выяснить.
Бен по-прежнему недоумевающе на меня смотрит и, скорее всего, прокручивает в голове, что можно сделать с поступившей информацией, и каковы его полномочия, чтобы позволить или отказать мне в этом.
Я облокачиваюсь на стенку и в упор смотрю на него.
— Запри Кинни в его камере, надень на него наручники и сделай так, чтобы он не смог двигаться. Так будет проще нам всем.
Он раздумывает пару секунд, потом недовольно смотрит на меня.
— Извини, Джастин. Боюсь, это исключено. Тебе не положено вести допрос в его камере. Если что случится, отвечать за это буду я.
— Дело в том, что это не допрос, — спокойно объясняю ему.
— С учетом твоего прошлого пребывания в его камере и возникших последствий, я вынужден тебе отказать или пойти к Хорвату, чтобы он дал тебе разрешение, — его голос тоже спокойный, но более раздражительный, чем обычно.
Я внимательно его разглядываю. Неудивительно, что они с Майклом поладили. Майклу нравится такой тип — невозмутимый, резкий, добросовестный и, что скрывать — сексуальный. Но соблазнять его у меня нет никакого резона, да и желания.
— Это была идея Хорвата, так что… выполняй, — усмехаюсь я, глядя на его удивленное лицо.
Скорее всего, мне нужно было как раз попросить Майкла обратиться к Бену, чтобы не было проблем и недопонимания, но в принципе… и так сойдет.
Хоть и с недовольством, и с предупреждением, что он все равно потом доложит обо всем Хорвату, Бен сообщает мне, что все будет готово через несколько минут.
Я выжидаю эти несколько минут, сильно волнуясь, размышляя, а правильно ли мы поступаем?
Риск, конечно, есть, но с другой стороны, а что может случиться?
Буквально через пять минут ко мне подходит Бен и просит пройти в камеру Кинни, сообщая, что все готово. Голос у него сухой, а взгляд отстраненный.
— Надеюсь, ради твоего же блага, ты знаешь, что его нельзя трогать? — спрашивает он перед тем, как открыть мне дверь.
— Да ладно, ты всерьез думаешь, что я его бить собрался? — неверяще переспрашиваю я, и похоже, моя реакция слишком искренняя и развевает его сомнения, так что он отступает.
— У тебя десять минут, — доносится мне вслед, но я уже ничего не слышу, сосредотачиваясь на предстоящем разговоре.
В камере, как обычно, полутемно. Здесь совсем крохотное окошко, благодаря которому в помещении вообще есть свет.
Брайан сидит на кровати, руки и ноги в наручниках, которые соединены цепью, прикрепленной к железным ножкам.
Я без тени сомнений прохожу внутрь и сажусь напротив него на заранее приготовленный стул.
У меня с собой ничего нет, ни ручек, ни бумажек. Только я.
— Добрый день, мистер Кинни, — спокойно произношу, как только он упирается в меня взглядом. Он учтиво кивает в ответ, но молчит. — Я пришел поговорить с вами, — сообщаю ему очевидную информацию: вряд ли я пришел просто поглазеть на него, хотя такой вариант я тоже не исключаю, но ему необязательно об этом знать.
— Вы же понимаете, что я имею полное право не разговаривать с вами в такой обстановке? — уточняет он.
— Да. Но я надеюсь на то, что вы разумнее, чем хотите казаться, да и к тому же у меня для вас есть новости. Слушать ведь вы можете?
Он опять кивает, скрещивая пальцы вместе. Я на долю секунды задерживаю взгляд на его руках, а потом снова возвращаюсь к лицу. Он, как обычно, спокоен, но более задумчив. Складывается впечатление, что Майкл ему уже рассказал о нашем плане, и теперь он думает, как его обойти.
— Мы нашли Эммета Ханниката, — говорю ему, стараясь, чтобы голос звучал правдоподобно. Скорее всего, у меня неплохо получается, потому что Кинни незатейливо приподнимает бровь вверх. Такое мимолетное движение, что если бы я пристально не смотрел на его лицо, я бы и не заметил.
— Наконец-то, хоть одно полезное дело у вас, мистер Тейлор, — насмешливо проговаривает он.
Его взгляд скользит по мне, словно бритва… так… едва заметно, даже не прикасаясь… Но надавить чуть сильнее, и обязательно пойдет кровь.
— Да, тут вы правы. Но есть один неприятный момент. Кипа Томаса вчера убили, вы не слышали?
На этот раз он никак не проявляет свой интерес, продолжая смотреть на меня.
— Оу, а вы разве не видите вон ту плазму у меня на стене? — указывает глазами на пустую стену. — Целый день только и делаю, что смотрю новости.
Я игнорирую едкое замечание.
— Тот, кто убил, по описанию был очень похож на вас.
На этой реплике Кинни усмехается, но ничего не говорит, и я продолжаю:
— Скажите, может ли такое быть, что вы действительно невиновны?
На миг повисает небольшая пауза, а потом он медленно поднимает на меня глаза.
— Неужели вы решили начать думать головой? — всерьез удивляется он.
Я кладу одну ногу на другую и молчу.
Возможно, я ошибаюсь намного сильнее, чем мне кажется, однако…
— Может, вы расскажете мне, что с вами произошло, мистер Кинни?
Он смотрит на меня, как на умалишенного. Я поднимаю вверх обе руки.
— Не волнуйтесь, я ничего не записываю, — успокаивающе говорю ему. — Я просто хочу вам помочь. Если вы действительно невиновны, хотя я в этом очень сильно сомневаюсь, то мы зря тратим на вас время, пока настоящий убийца на свободе. Расскажите мне свою версию, мы примем меры, возможно, даже с вашей помощью мы поймаем того самого маньяка.
Кинни так странно на меня смотрит, что мне сразу становится не по себе и хочется уже бросить эту затею, но я не могу.
Он отклоняется на своей кровати, упираясь спиной в стену, складывая руки на животе, и закусывает губу.
Я молча жду ответа, надеясь, что он все же последует, но никакого результата. Кинни молчит.
Подражая ему, я тоже откидываюсь на спинку стула, бросаю взгляд на часы, намекая, что не буду тут сидеть вечно, и вскидываю бровь.
— Разденьтесь, — предлагает он.
Секунду мне кажется, что мне это послышалось, и я даже хочу рассмеяться либо бросить в него стул, но он внимательно смотрит на меня.
— Вы, наверное, не поняли вопроса, мистер Кинни…
— Я хочу убедиться, что на вас нет жучков, — спокойно поясняет он.
Моему возмущению нет предела, но я собираю всю свою волю в кулак, чтобы не показать, что думаю на самом деле по поводу его предложения.
— Я не собираюсь раздеваться перед вами, — отчетливо проговариваю я, встречаясь с ним взглядом.
Он закатывает глаза и медленно тянет:
— Надо же… Какая невинность.
Его усмешка выводит меня из себя.
— Вам тут совсем скучно, я смотрю?
Он пожимает плечами.
— Я думал, что вы хотите послушать мою версию.
Я резко поднимаюсь с места и скидываю с себя рубашку, даже не заботясь о том, что она падает на пол. Все равно она мятая, так что потеря не слишком большая.
Чувствую, как карие глаза спокойно пробегаются по моему торсу, затем я скидываю обувь и медлю перед тем, как стянуть брюки. Решив, что ничего страшного в этом нет, по крайней мере, он не может до меня дотянуться, снимаю их тоже и с вызовом смотрю на него.
— Носки, — замечает он.
Сажусь на стул и аккуратно стягиваю с себя то, что он просит, внезапно вспоминая слова Майкла о том, чтобы быть у Кинни на побегушках. Меня всего передергивает, и я лишь могу позавидовать Майклу, что не ему пришлось идти на переговоры. Блядь, разве можно это назвать переговорами?