– Прошу простить меня, Олден, – сказал Аластер, улыбаясь неизвестно чему.
– И когда это маленькое недоразумение улажено, – как ни в чем не бывало продолжил старик, – я хотел бы изложить все, что знаю, в присутствии остальных, чтобы не повторять по многу раз.
– Конечно, это ваше неотъемлемое право.
Они вернулись в центральную часть библиотеки, где у столов, заваленных рукописными изданиями, беседовали спутники герцога Дембийского.
– Итак, господа, – сказал библиотекарь, нервно протирая свое увеличительное стекло, – как я уже имел честь сообщить вам: подобные вопросы интересовали господина императорского шута, однако спрашивал меня вовсе не он.
– Вы хотите сказать, что он присылал к вам слуг с записками или устными приказаниями? – не удержался от вопроса Сивард.
– Юноша, – обратился к нему библиотекарь, – если бы я хотел сказать это, я бы это и сказал. Я бы составил фразу приблизительно следующего содержания: «Господин императорский шут присылал ко мне посредников с просьбой подобрать литературу по названному вопросу, что и было мной сделано тогда-то и тогда-то». Но, – он поднял вверх указательный палец, высохший, сморщенный, в рыжих старческих пятнах, – дело заключается совсем в другом. Ко мне приходил сам государь, переодевшись господином императорским шутом. И он сам копался в книжном собрании, не допуская меня к своей персоне. Таким образом, предполагалось, что я не должен знать, какие именно вопросы его интересовали.
– Стоп! – сказал Аббон Флерийский. – Я, барон, знаю, что вы мудры и опытны, и мне вовсе не хотелось бы подвергать сомнению истинность ваших слов, но согласитесь, что вы сообщили нам слишком много неясного…
– Понимаю, понимаю, – согласился Олден, протирая увеличительное стекло шелковым пышным рукавом. – Я сам виноват, что не стал рассказывать по порядку. Во-первых, как я вижу, у вас, господа, вызывает естественное недоумение тот факт, что я отличил господина шута от государя. Я прав?
– Конечно. До сих пор предполагалось, что они неотличимы.
– Это так, – улыбнулся библиотекарь. – Но не для меня. Видите ли, господин шут – человек, кстати, весьма образованный, – листает книги иначе, чем государь. Он берет их указательным пальцем за правый верхний угол и осторожно переворачивает. А государь листает за нижний правый угол, несколько раз перебрав пальцами для удобства. Эти две манеры слишком резко отличаются друг от друга, чтобы быть присущими одному и тому же человеку.
– А как же вы узнали, какие книги интересовали государя, если он вас не пригласил с собой? – задал Сивард следующий вопрос.
– Тут еще легче. Государь отправился вон к тем шкафам, а к ним никто не притрагивался вот уже года три, с тех пор как я составлял последний каталог. Как вы знаете, ключи от этого собрания находятся у немногих, и посторонний не имеет доступа к тем полкам. Так вот, я просто посмотрел, на каких книгах этой полки не было пыли. Пять или шесть томов государь просто вынул, а затем поставил обратно, наскоро пролистав, – это тоже видно по следам пыли. А три тома изучал довольно серьезно. Он пробыл здесь около шести или семи часов. Я бы никогда не стал раскрывать секреты государя, если бы не тот факт, что он был немного не в себе – на это я обратил особое внимание.
Сивард и Аластер переглянулись. Старик явно уловил этот взгляд и, кашлянув, заметил:
– Позволю себе сказать, что это был тот государь, который интересуется историей охоты и холодным оружием.
Теперь четверо мужчин смотрели на него не отрываясь.
– Я напугал вас, господа? – спросил библиотекарь.
– Нет, – серьезно отвечал Аластер.