Поскольку убийцы Терея не знали, сколько еще охранников может быть внутри склепа, они перенесли убитых за деревья и там быстро переоделись. Через несколько минут они уже стучали в двери, держа копья наперевес. Им открыл улыбающийся юноша – в латах, но без шлема. Открыл было рот, чтобы сказать что-то, но один из йеттов пригвоздил его копьем к створке двери, а второй закрыл рот умирающего рукой.
С остальными воинами охраны они расправились так же просто и безжалостно. Только двое солдат бодрствовали, остальные мирно спали на грубых деревянных лавках. Они, скорее всего, и не узнали, что умирают.
Йетты обыскали помещения склепа, а их было всего пять – два наземных и три внизу, под землей. Если бы у них не было инструкций, они бы долго возились с поисками потайной двери, однако она была четко нарисована на плане, и тут же, рядом, Эрлтон написал, где находится механизм, открывающий ее. Один из йеттов нащупал львиную морду, высеченную в Гранитной стене, и надавил на нее трижды. Раздался жуткий скрип – в стене открылась небольшая дверца толщиной в две ладони.
Внизу, в небольшом зале с куполообразным сводом, было абсолютно пусто; все углы затягивала паутина, в которой висели высохшие мертвые пауки. Только посредине возвышался мраморный постамент, на котором стояла тяжелая каменная гробница. И пол, и постамент были покрыты толстым слоем пыли. Откуда-то с потолка пробивался тонкий луч света, упиравшийся в вырезанное в мраморе лицо – красивое и спокойное, обрамленное густыми прядями волос. Это был барельеф, изображающий в полный рост лежащего человека со скрещенными на груди руками. Йетты осторожно подошли поближе и одновременно сдвинули резную, казавшуюся неподъемной крышку. Под ней, на своеобразном ложе из золотой парчи и красного бархата, лежало в такой же позе обезглавленное тело в выцветших зеленых одеждах.
Библиотекарь был маленьким, сухоньким, туговатым на ухо старичком, который буквально трясся над своими драгоценными книгами и в упор не замечал окружающих. Император был для него важной персоной вовсе не потому, что занимал самый завидный трон на всем Лунггаре, а только по той причине, что был заядлым читателем и свободно владел многими языками. И поскольку страсть Ортона к чтению отражалась на составе библиотеки, император не жалел денег на приглянувшуюся ему книгу, – библиотекарь снисходительно относился к своему государю.
Служитель был очень рассеянным и задумчивым, и память его постоянно подводила – но только в обычной жизни. Зато в бесконечных шкафах и полках он ориентировался, как птица в небе или зверь в лесу. У него можно было безо всяких затруднений получить любую справку, буде она касалась книг, когда-либо написанных людьми.
В последнее время и зрение стало ухудшаться, поэтому библиотекарь, которого, кстати, звали Олден Фейт, заказал себе огромное увеличительное стекло – еще больше знаменитого на весь Роан увеличительного стекла Аббона Флерийского – и теперь никогда с ним не расставался.
Олден был потомком старинного баронского рода, однако уже давно утратил связь со своей многочисленной родней. Еще в юности он проявил такое же равнодушие к ратным подвигам и политической карьере, какую любовь и восхищение испытывал перед литературой. В конце концов старый барон – его отец – отчаялся вразумить упрямое чадо и рассвирепел до такой степени, что лишил Олдена наследства. Похоже, что молодой баронет даже обрадовался этому обстоятельству и покинул родительский замок с твердым намерением более туда не возвращаться. Он без труда поступил в знаменитый на весь континент университет Эр-Ренка и закончил его вдвое быстрее, чем многое сверстники. В дальнейшем барон Олден Фейт держал маленькую букинистическую лавочку.