– Чего ты уставился, черт бы тебя побрал?
Стефани в тревоге оглянулась. Рядом с нею молча стоял Крис, холодно глядя на Грега.
– И ты, недоумок! Ты куда смотришь? – По непонятной причине теперь гнев Грега пал на Сэма, хотя тот и застыл в неподвижности рядом с лошадью.
– Вы, оба! Марш работать! Ленивые твари, только и знаете, что слоняться весь день без дела, глазея по сторонам…
– Грег! – Стефани никогда не осмелилась бы возмутиться, если бы Грег набросился с упреками на нее, поскольку малейшее облачко на его челе приводило ее в ужас, но она не могла допустить, чтобы он на ее глазах понапрасну оскорблял двух ни в чем не повинных братьев. Склонившись к шее своего коня, она негромко заговорила с Крисом на его родном наречии, дабы извиниться за неприятный инцидент и пообещать, что ничего подобного более не случится. И, хотя взгляд его оставался, как бывало всегда, дружеским и понимающим, в нем появилось нечто такое, чего Стефани не смогла уловить, – жалость, быть может? Сэм, ранее бывший куда словоохотливее брата, тоже хранил молчание и отчужденность.
– Ты готова, Стеф?
Оклик Грега, напоминавший, скорее, приказ, донесся до нее с середины двора, где он, осадив свою лошадь, с презрением смотрел на супругу, пока она разговаривала с Крисом и Сэмом. Поспешно попрощавшись с ними, она пришпорила коня, и за ограду они выехали вместе. Грег был погружен в мрачные мысли, пытаясь овладеть своими чувствами. Садясь на свою лошадь, он вдруг поверх ее загривка увидел лицо Криса. Когда взгляды их встретились, Грег прочел в глазах аборигена то, что его привело в замешательство. «Он все знает! – молнией промелькнула у него в голове мысль. – Этот ублюдок знает обо мне и Джилли!» Он не стал думать о том, как такое могло случиться. Хотя Грег и был горожанином, но, подобно всем австралийцам, он много слышал о странных и сверхъестественных способностях аборигенов, их интуиции и знаниях. Что дало Грегу крайне неприятную пищу для раздумий лишь по одному вопросу: расскажет ли он обо всем Стефани?
Но пока что он ей ничего не сказал, в этом Грег был уверен. «Не спеши и хорошенько обдумывай каждый свой шаг, – сказал он себе, стремясь подавить нарастающую в нем панику, – она пока еще ничего не знает». Та Стефани, которую он узнал в Эдеме, никогда не смогла бы вести двойную игру, которая удается некоторым женщинам, скрывающим, что знают о неверности своего супруга, и ведущим себя как ни в чем не бывало, чего бы им это ни стоило, в надежде, что любимый все-таки вернется к ним. Нет, Стефани по-прежнему безумно любила его и ни о чем не подозревала.
Но тут Грегу впервые пришла в голову мысль о том, что ее неведение все же не может длиться вечно. Подобно любому беспринципному мужчине, Грег затеял роман с Джилли, потому что она просто подвернулась ему под руку. Он и подумать не мог, чтобы случайная связь, сколь бы чертовски приятной она ни была, может стать серьезной угрозой его положению. Зато теперь он ясно понял, что пустяковая, на его взгляд, интрижка с точки зрения Стефани выглядит совсем по-другому. Его роман станет тем единственным, чего она простить никогда не сможет. Ослепленная любовью, она могла бы смириться с чем угодно – начиная от потери белого роллса и заканчивая банкротством «Харпер Майнинг». Более того, ему сошла бы с рук любая другая неверность, он не сомневался в этом. Но подобная измена, когда он нарушил супружескую клятву, едва успев дать ее, да еще предательски уложив в койку ее лучшую подругу, – разве можно ожидать от женщины, что она способна простить такое?
При мысли об этом Грег покрылся холодным потом. Хотя совсем еще недавно он буквально купался в лучах мнимой безопасности, сейчас он чувствовал себя так, словно стоял на краю пропасти. Если только Стефани узнает обо всем… Риск, на который он отважился и который только вчера придавал такую остроту и пикантность его тайным эскападам с Джилли, теперь представлялся ему неоправданным и ужасающим. Потерять разом все, что он только что обрел… Грег был знаком со Стефани всего несколько недель, даже не месяцев, но уже успел привыкнуть к ее богатству и роскошному образу жизни, кои теперь казались ему само собой разумеющимися. И если он вдруг лишится их… Ему стало дурно от страха, но он попытался взять себя в руки и придумать способ, который помог бы ему выпутаться из западни, в которую он угодил по собственной воле.
Они ехали рядом, и Стефани то и дело метала украдкой встревоженные и полные любви взгляды на Грега, надеясь вырвать его из пучины невеселых размышлений. Но Грегу никак не удавалось отмахнуться от внезапно проснувшихся страхов, и за все время прогулки они практически не обменялись ни словом. «Да что же его так тревожит, – в отчаянии спрашивала себя Стефани. – Ах, если бы только знать!»
Пожалуй, именно оттого, что она поняла – Грег лишился душевного спокойствия, то есть того единственного, что мог предложить ему Эдем, – Стефани старалась во всем угодить ему. Она и раньше опасалась перечить ему из страха навлечь на себя его неудовольствие или гнев. Но теперь она не находила в себе сил возразить ему. Даже когда видела, что он неправ.
А тут еще вскоре после той злополучной верховой прогулки в их быт нежданно-негаданно вторгся внешний мир, когда на кухне внезапно захрипел и пробудился к жизни древний радиопередатчик. Это пытался связаться со Стефани Билл Макмастер, чтобы переговорить с ней. Ее спешно призвали, отыскав у плавательного бассейна, где она наблюдала за тем, как резвятся в воде Грег и Джилли.
– Стеф? Это Билл. Послушай, мне чертовски неприятно, что я нарушаю ваш медовый месяц…
– Все в порядке, Билл. Слушаю тебя.
– Понимаешь, тут намечается небольшая заварушка, и я хочу, чтобы ты была в курсе. Мне нужно, чтобы ты дала четкие распоряжения, как нам следует поступить. Мой информатор из одной крупной брокерской конторы сообщил мне, что на продажу вот-вот собираются выбросить значительное количество акций «Харпер Майнинг».
– Наши акции на рынке? С чего бы это? – Уголком глаза Стефани заметила, что Грег вслед за нею вылез из бассейна и теперь подходил к радиопередатчику, роняя капли и отряхиваясь, чтобы взять запасной комплект наушников и послушать, о чем идет речь.
– Просто стечение обстоятельств, ничего особенного, на курс акций это не повлияет, – заверил ее Билл. – Но, как мне думается, мы не хотим, чтобы именно сейчас на рынке гуляли наши акции.
– Да, это нам не нужно. – Стефани стала обдумывать варианты, на ее лице отразилась задумчивость. – Для нас сейчас жизненно важно сохранить уверенность в непоколебимости позиций компании, поскольку наши новые проекты находятся пока на этапе неопределенности.
– Да, кстати, то пробное бурение пока что обернулось ничем. – Сквозь треск помех донесся голос Билла, сообщающий последние новости, пока Стефани принимала решение.
– Насколько я понимаю, ты хочешь купить их?
– Да, хочу. Это обойдется нам недешево, разумеется, поскольку сейчас акции ценятся высоко – у меня есть последние цифры, если они тебе нужны, – но даже при этих тратах мы не отстанем от других.
– А позже, если понадобится, мы можем выбрасывать их на рынок небольшими порциями, чтобы вновь восстановить капитал без риска обесценивания акций или утраты доверия к компании. Да, ты прав, Билл. Покупаем.
– Стеф! – К изумлению Стефани, Грег наклонился и щелкнул тумблером радиоприемника, переводя его с передачи на прием. Глаза его сверкали, и впервые за много дней он оживился. – Эй, Стеф, давай я сам займусь этим, хорошо?
– Что ты имеешь в виду, Грег?
– Ну ты же сама мне говорила, что я должен заняться настоящим делом в «Харпер Майнинг», – весело заявил Грег. – А не только исполнять роль твоего, с позволения сказать, постельного партнера. А это – мой первый шанс! Разреши мне самому принять решение за тебя – за нас обоих, дорогая.
Стефани была ошеломлена. Сердце ее готово было растаять от благодарности за его выражение любви и веры в их будущее. Но вопрос был важным, а Грег был так неопытен во всем, что касалось бизнеса. И пока она сидела, собираясь с мыслями, повисшее между ними молчание вновь нарушил сердитый треск, сквозь который донесся голос Билла: