Люди и кендеры Соламнии, Трота и Восточных Дебрей воспринимали Мину так же, как когда-то сильванестийские эльфы, — они встречали ее с величайшим подозрением, а провожали с молитвами и песнями. Замок за замком, город за городом склонялись перед чарами Повелительницы Ночи.
Герард давно уже оставил надежду на то, что его товарищи нападут на войско Рыцарей Тьмы. Наверно, Повелитель Тесгалл предпочтет сконцентрировать свои силы в Оплоте, а не тратить их на обозы Мины. Впрочем, по мнению Герарда, любые попытки соламнийцев удержать ситуацию под контролем теперь потеряли всякий смысл — армия Мины стремительно росла, ибо каждый день приводил под ее знамена новых верующих, готовых сражаться за нее во имя Единого Бога. И хотя Повелительница заставляла своих людей идти с раннего утра до позднего вечера, общее настроение было бодрым и радостным, словно в конце пути их ждала не кровавая битва, а веселое празднование.
Одила по-прежнему ехала рядом с Миной, впереди войска. Герард не мог выяснить, делала ли она это добровольно или по принуждению, поскольку девушка упорно избегала любых контактов с ним.
Конечно, Одила поступала так ради его же безопасности, но ведь она была единственным человеком, с которым Герард мог поговорить, и вскоре он почувствовал, что готов пойти на любой риск, лишь бы только получить возможность поделиться с нею мучившими его мрачными мыслями.
Однажды раздумья рыцаря были неожиданно прерваны минотавром: обнаружив Герарда рядом с повозкой магов, Галдар приказал ему немедленно проехать вперед. Соламнийцу пришлось повиноваться, и с той минуты он оказался под неусыпным надзором минотавра.
Для Герарда оставалось загадкой, почему с ним до сих пор не произошло никакого «несчастного случая». Более того, для него стал загадкой и сам Галдар: рыцарь часто ощущал на себе его взгляд, однако с удивлением читал в нем не злобу, а какую-то странную задумчивость.
Соламниец держался особняком, решительно пресекая малейшие попытки нераканцев завязать с ним знакомство. Он не мог разделять того энтузиазма, который выказывали они, обсуждая, скольких защитников Оплота нужно просто выпотрошить, а скольким отрубить головы, чтобы затем насадить на колья.
Молчаливость и необщительность Герарда быстро оттолкнули от него всех и вся. Впрочем, он был только рад тому, что его наконец оставили в покое.
Или не оставили? Было ли случайностью, что у него за спиной постоянно маячила рогатая тень?
Дни тянулись за днями. Армия Мины миновала Восточные Дебри, сделав крюк на север через Трот, и через Троталовый Провал углубилась в Халькистовы горы, а оттуда двинулась на юг, в сторону Оплота. Когда густонаселенные земли остались позади, Мина присоединилась к войску, заняв место в авангарде, и минотавр поспешил переключить основную часть своего внимания с Герарда на госпожу, чем доставил соламнийцу немалое облегчение.
Одила тоже вернулась, только теперь она снова ехала в повозке с янтарным саркофагом и телами мертвых магов. Горя нетерпеливым желанием перемолвиться с ней хотя бы словечком, Герард решил незаметно перебраться в арьергард, но не успел он отстать и на сотню шагов, как Галдар разыскал его и водворил на прежнее место.
Вскоре на горизонте появилась темно-синяя полоска. Поначалу Герард принял ее за группу дождевых облаков, однако по мере приближения к ней начал различать клубы дыма, струившегося над вершинами. Это были вулканы, именовавшиеся Властителями Судеб, — стражники Оплота.
«Скоро им будет нечего охранять», — мрачно подумал Герард.
Сердце рыцаря переполнялось болью за защитников города, которые сейчас наблюдали за подходом вражеской армии. Наверняка их это не пугало. Они ведь удерживали оборону уже целый год. Так с какой же стати им ждать поражения?
Герард гадал, слышали ли они об ужасной армии мертвых, атаковавшей Солант, и если да, то как отнеслись к подобным слухам.